Игра на жизнь

— Веди этого в машину! Быстро, пока он не очухался! И мотаете отсюда вдвоем! Если будешь тормозить, то вторая пуля полетит в твой бензобак.

Побледневший — даже при таком освещении это было заметно — Хохлатов, не сводя с Борьки глаз, подошел ко Второму, взял его под руку. Тот попытался отмахнуться, но пошатнулся. Даже до его затуманенного сознания начало доходить, что, оглушенный и разоруженный, он больше не противник Смолякову с двумя пистолетами.

— Я жду, — напомнил о себе Борька. Парочка неуклюже направилась к «Лексусу». Запихнув Второго на пассажирское сиденье, Хохлатов робко заикнулся:

— А как же Чернь?

— Не окочурится, — под вялые попытки Чернова тоже что-то сказать Борис направил пистолет на крышечку «лексусовского» бензобака. — Уезжайте! Или всей компанией тут останетесь. Считаю до трех.

Предпочитая быть живым трусом, а не мертвым героем, Хохлатов резво сел за руль, и машина стартовала, взрыв дерн колесами. Выйдя к дороге, Борис проводил взглядом удаляющиеся габаритные огни, а потом вернулся к Чернову, прихватив аптечку из своей Ласточки. Беглый осмотр показал, что нога особых опасений не вызывает, а вот на руку пришлось наложить жгут.

— Мне в больницу надо! — прохрипел Чернов.

— Успеешь! — отрезал Борька. — Меня бы вы в больницу не повезли. Прикопали бы под ближайшими кустиками. И вот как раз на эту тему мы с тобой и побеседуем, потому что лично я считаю тебя главным заводилой в этой фигне.

Чтобы расчистить путь, Борис хотел зацепить бревно за один конец и дернуть его своей Ласточкой, но отложил это на потом, потому что понял, что не сможет дотащить Чернова с его сломанной ногой до машины. Пришлось выруливать и выписывать пируэты по полянке на фуре, чтобы подъехать поближе, а потом заталкивать Чернова в кабину, сопровождая свои действия отборным матом. Сейчас, когда в Борькиной крови больше не бушевал поднятый дракой адреналин, он сам чувствовал себя ненамного лучше стонущего Чернова. Горело задетое пулей плечо, в боку наливалась гематома, пульсируя болью тем сильнее, чем больше становилась. Это не говоря о полученных в драке ушибах и просто об истощении сил. Так что на любезности он точно не был настроен, как и на чрезмерный гуманизм, в ответ на болезненный вскрик Чернова, резко напомнив ему:

— А я вас сюда не звал! — и поддал ему коленом для ускорения.

Чернову ничего не оставалось, кроме как приложить максимум усилий для того, чтобы взобраться в кабину. Помогая себе здоровой рукой, скуля сквозь стиснутые зубы, он плюхнулся на сиденье. Борька захлопнул за ним дверь и быстро сел за руль. Тут его ждал приятный сюрприз: с высоты кабины он обнаружил, что может проехать через полянку, минуя бревно. Конечно, бросит кому-то на дороге этот «сюрприз», что было против всех его правил… но извините, ребята, не я его сюда клал. А силы были и так на исходе, при том, что дел еще предстояло видимо-невидимо.

— Ты что, озверел?! — взвыл Чернов, когда, доехав до деревни, Борька свернул туда. — Мне в город надо, в больницу!

— Потерпишь! — отрезал Борис. — Помощь я тебе оказал, даже с собой, любимым, не стал так возиться, как с твоими копытами. Так что не окочуришься.

— Куда ты прешь-то?!

— Куда надо. А ты думал, что я поеду все по той же дороге, где твои дружки наверняка уже остановились, чтобы еще раз меня подождать?

Чернов в ответ пробубнил что-то невнятное: видимо, тоже надеялся на такой вариант. Потом затих, только кряхтя на ухабах и пестуя сломанную руку здоровой. Борька и сам ощущал их, эти ухабы, всем своим избитым телом: быстро проскочив деревню, он свернул на наезженную лесовозами колею, тоже ведущую к трассе, но раза в два хуже объездной дороги, которая сама была похожа на стиральную доску. Борьке не раз хотелось, бросив руль, свернуться на сиденье, вот так, как мог себе это позволить его избитый неприятель, и затихнуть хотя бы на полчаса. Поэтому, когда он притормозил за мостиком из бревен, чтобы выбросить пистолеты в глубокую болотную грязь, и услышал очередные недовольства, высказанные Черновым, то в сердцах зарядил ему в челюсть кулаком, на словах добавив:

— Женевская конвенция здесь не работает. Или ты думаешь, я не понял, что живым вы меня сегодня оставлять не собирались?

— Да с хрено́в ли? Побазарить хотели, без свидетелей, — буркнул Чернов, прижимая челюсть здоровым плечом.

— Ну да, оттого твой дружбан по мне и палил, не глядя.

— Да он вообще контуженый. Я Хохлу говорил, чтоб его не брать, но больше никто на скорую руку не подвернулся.

— А сам? Теперь, ясен пень, будешь врать, что не стрелял на поражение. Только со мной такие байки не проскочат, опыт имеется. Так что я с тобой сейчас сама доброта, и если добавки не хочешь, то лучше заткнись и не выводи меня! Или нет… чтобы с тобой время впустую не тратить, ответь-ка ты на пару моих вопросов. Сразу могу сказать, что пока я ответа не получу, больницы тебе не видать. Могу и вообще посреди леса выкинуть. Итак, первый вопрос: что за скандал у вас был с Татьяниным отцом?

— Тебе-то какое…