Взгляд у куратора на мгновение становится обиженным и разочарованным. Таким взглядом смотрят дети на своих родителей, пообещавшим им исполнить мечту всей их жизни, а сейчас вдруг делают вид, что ничего этого не было. Мне даже на пару мгновений становится жаль куратора, но только лишь на пару, потому что, Архимидирис, вспомнив о своей роли «сиятельного и высокомерного самовлюбленного ублюдка», тут же превращает свой взгляд в неприступный, и вновь поклонившись, поворачивается и с неестественно прямой спиной уходит, чеканя шаг.
– Входи, – так и продолжая улыбаться, говорит мне Бералдин, и открывает дверь.
Я с некоторой опаской и недоумением вхожу внутрь. В голове роятся куча вопросов. И самый главный – почему куратор мне не выдал на весь день заданий? Забыл, или что?
– Присаживайся, – вырывает меня вкрадчивый голос гранд-мастера, и, очнувшись, я с удивлением смотрю на два больших белых мягких кресла, стоящих друг напротив друга посреди совершенно пустого помещения.
– Эээ, а раньше же тут вроде бы мастерская была, – спрашиваю я, с возрастающей паникой смотря на невозмутимого мужчину, который уже присаживается в одно из мягких кресел.
– Ты не в мастерской, – с тонкой улыбкой на лице отвечает гранд-мастер. – Это мой личный подпространственный карман. Только так я буду уверен, что нас с тобой никто не подслушает. Присаживайся, разговор у нас с тобой будет долгим.
– Оу, – киваю, и на всякий случай оглядываюсь назад, но тут же с изумлением выдыхаю. А входной двери-то нет! И вообще ни одной двери нет! Все стены глухие и девственно белые, как и пол и потолок!
– Конспирация, – с саркастической усмешкой на губах, тут же успокаивает меня гранд-мастер.
И нервно улыбнувшись, я на, почему-то подрагивающих от нервозности ногах, дохожу до кресла, и тут же падаю в него, будто меня кто-то толкает. А система выдает мне:
Оторопело смотрю на Бералдина, а он, пожав плечами, и не скрывая иронии во взгляде, отвечает:
– Я уже думал, ты никогда не решишься сесть в него.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, или Старого знакомого встречательная…
Пока я с недоумением рассматриваю медленно гаснущую надпись, взгляд архимага становится серьезным и сосредоточенным.
– Не буду ходить вокруг да около, я прекрасно осведомлен о твоей миссии.
Внутри меня все тут же холодеет, а по спине скатывается ледяная струйка пота. Но это внутри, с наружи же я лишь чуть-чуть хмурюсь и делаю вид, будто совершенно не понимаю, о чем речь. Спасибо большое моей бабуле и её урокам игры в покер. Я может и не всегда была уравновешенной железной леди, а последнее время, так и вообще превратилась в истеричку, но именно в самых напряженных ситуациях, особенно в те моменты, когда я четко понимаю, что моя жизнь висит на волоске, то сразу же вспоминаю её уроки.
Бералдин весело усмехается и не скрывая иронии в голосе, ошарашивает меня:
– Я говорю о той миссии, которую тебе дал Творец Центуриона, когда ты попала в наш мир, – и он с точностью цитирует мою самую главную миссию: –
Сглотнув несколько раз и пытаясь смочить неожиданно ставшим сухим, горло, я, нервно улыбнувшись, произношу:
– Вы меня, верно, с кем-то перепутали…
Но Бералдин вдруг со всего размаху ладонью ударяет по своему подлокотнику, тем самым заставляя меня вздрогнуть и замолчать.
– Не надо отнекиваться, я узнал о твоей миссии, еще в Пустоше, когда учил летать. И если бы я знал, что ты боишься ту бабочку гораздо сильнее, чем просто высоты, то давно бы уже снял с неё кокон и бросил тебя в неё.
Моё лицо непроизвольно вытягивается, а маска ничего непонимающей дурочки с треском лопается. О самой миссии он мог меня и на «понт» брать, а вот о том, что меня кто-то учил летать в Пустоше, да еще и с такими подробностями…