Игра на жизнь

– Не тот случай. – Лиза не стала сажать Леньку в Данькино кресло, а, так как ехать было недалеко, оставила его у себя на коленях. Теперь же обняла, прижала крепче. Самодеятельность можно себе позволить, когда ты один и больше ни за кого не в ответе. А теперь у нее была семья. Смоляков начал приучать ее к этой мысли еще до Ленькиного рождения. Поначалу ее безумно раздражала его фраза: «Лиза, ну думай ты о ребенке!», которую он произносил всякий раз, когда ему казалось, что она может чем-то себе навредить в своем положении. Смоляков в то время вообще много чем ее раздражал! И не только из-за общего ее состояния, а еще потому, что она вышла за него замуж, совсем его не любя, а лишь под давлением обстоятельств, поддавшись на его уговоры. Но все ее вспышки Борька сносил терпеливо и молча. После очередного УЗИ его фраза трансформировалась в «Лиза, думай о сыне!», и он произносил это с какой-то особой, таящейся в его карих глазах теплотой. Лиза нередко чувствовала себя виноватой перед ним за свои срывы, но ничего не могла с собой поделать. Потому что все еще любила другого! Пусть, встречаясь с Ярославом, ставшим теперь ее соседом и Веркиным мужем, она уже не испытывала той пронзительной боли, которая раньше нередко заставляла ее реветь в подушку после этих встреч, но и спокойной оставаться после них не могла. А потому не раз обещала себе не срываться на Борьку, но не выдерживала и нарушала все свои клятвы, мучаясь потом угрызениями совести тем сильнее, чем спокойнее Борька выслушивал все ее скандалы на ровном месте. Сам Смоляков всегда думал в первую очередь о семье. И Лиза была уверена, что по этой причине он ни за что не сунулся бы в какие-то авантюры без крайней, очень веской необходимости. Либо оказался во что-то втянут случайно, либо не смог пройти мимо чужой беды.

– Ну вот и приехали! – не ведающий о Лизиных мыслях Ярослав заехал на подземную парковку в их доме и заглушил двигатель. Вышел, забрал у Лизы Леньку, чтобы она могла спокойно выбраться из машины, да так и оставил его у себя на руках. Покосился на Борькину «Мазду», сиротливо ждущую хозяина на соседнем парковочном месте. Лиза пошла дальше: шагнув в сторону машины, ненадолго положила руку на ее капот, погладила. Еще раз попросила Ярослава:

– Позвони мне сразу, как только появятся новости от Кадета! В любое время, даже если ночью. И ставь уже Леньку.

– Донесу. – Ярослав подмигнул мелкому, заставив того улыбнуться. – А тебя, в свою очередь, еще раз прошу, чтобы ты без моего ведома никуда ни на шаг! Завтра с утра отвезу вас с Ленькой, и вечерами буду вас забирать. Вера как раз эту неделю будет работать дома, на удаленке, выбираясь в офис только по вечерам, так что на мне остается только Данькин садик утром, и вопрос с логистикой отпадает сам собой.

Лиза не стала задаваться вопросом, понравится ли Вере то, что Ярослав будет теперь так опекать своих соседей, – дело семейное, пусть он сам объясняется с женой. А она не горела желанием вмешиваться в их отношения без весомого повода. Вот разве что заметит, что все-таки стала причиной раздора…

Они с Ярославом простились у дверей Лизиной квартиры – Неверовы жили на пятом, двумя этажами выше.

– Ну, до завтра, – подождав, когда Лиза отопрет дверь, Ярослав наконец-то спустил Леньку с рук. – Утром ждите, когда мы с Данькой за вами зайдем.

– Хорошо. Пока, – кивнула ему Лиза, как старому доброму знакомому, которым он теперь для нее и был. Словно никогда и не существовало тех времен, когда она готова была затягивать такие вот случайные встречи, дорожа каждой проведенной в обществе Ярослава минутой и мучаясь от осознания, что, на сколько б он ни задержался с ней поболтать, а все равно сейчас пойдет домой, к своей Верке. А она, Лиза, – к нелюбимому мужу.

Теперь же все Лизины мысли были только о Борьке, весь вечер. Почти машинально она переделала все свои домашние дела, отрешенно прочитала вечернюю сказку Леньке, к счастью, уснувшему быстро и без капризов. А вот у нее самой сна ни в одном глазу не было! Она снова попыталась дозвониться до мужа, но все с тем же результатом. Потом, проворочавшись в кровати, откинула свою подушку прочь и притянула к себе Борькину. За неимением хозяина обняла ее, уткнулась в нее подбородком и задумалась, невидящим взглядом уставившись в стену.

Борька был дальнобойщиком, и Лизе было не привыкать к его долгому отсутствию дома. Его могло не быть и по месяцу, и больше. В его работе всякое случалось: поездки на противоположный конец континента, поломки, всевозможные конфликты, «зависания» с документами. И Лиза обычно чувствовала, когда у него что-то шло не так, как должно. Он никогда не говорил ей о своих проблемах, она сама его «колола» во время их телефонных разговоров. Но так тревожно, как в последние дни, ей никогда еще не было! Еще до Борькиного последнего звонка, еще до сегодняшней встречи с Черновым в приемном покое, она уже начала ощущать, как над ними с Борькой сгущаются тучи.