Игра над бездной

Да, судов было много, но какой от них прок, если не было подходящего. Илмару надо было отыскать судно, на котором были знакомые моряки и которое завтра вечером выходит в море. Среди множества датчан и англичан он отыскал всего два русских судна, более или менее соответствовавших его намерениям. Одним был «Ладога», пароход водоизмещением в три тысячи тонн, он принимал так называемый манчестерский груз и сейчас заканчивал стивидорные работы в трюмах. В команде «Ладоги» Илмар знал третьего механика, Субриса, с которым плавал на своем первом пароходе. Но это обстоятельство его мало радовало. Он только спросил у матроса, стоявшего на лебедке, служит ли еще на «Ладоге» Субрис, и, получив утвердительный ответ, пошел дальше. «Если другой возможности не будет, переговорю с Субрисом…» — решил Илмар.

В другом конце гавани он нашел рижский пароход, на нем было несколько знакомых — боцман, второй штурман и кое-кто из матросов. Но это судно пришло из плавания только сегодня и стояло порожняком, так что могло сняться с якоря в лучшем случае через неделю. Так долго Илмар ждать не мог. Поболтав со вторым штурманом, бывшим соучеником, Илмар побрел обратно к «Ладоге». Плохо все-таки, когда иной раз нет у человека выбора! Механик Субрис был последним из тех, кому Илмар доверился бы, но сейчас он был и единственным, кто мог помочь, и потому ему предстояло подавить в себе внутреннюю неохоту и сомнения, пойти на поклон к Субрису и положиться на его сомнительную репутацию.

Ничего определенного о делах третьего механика не говорили, но он пользовался дурной славой среди моряков. За его честное слово никто не дал бы пятака, и уже несколько лет никто из команды не ходил в компании с ним в кабак. А все потому, что после такого небольшого загула у кого-то, бывало, часы исчезнут, у кого-то пропадет кошелек с жалованьем за несколько месяцев, которое не пропить за один вечер в дешевом припортовом шинке. Но самые темные слухи ходили вокруг Субриса в связи со смертью кочегара донки[2] Майзитиса в кардиффском доке. Майзитис сошел на берег за покупками и попутно завернул в таверну, где задержался немного дольше, чем положено кочегару донки (на его обязанности лежало поддерживать пар в котлах в ночное время). Возвращаясь на судно, он свалился в док и утонул. На другое утро под трапом в воде была замечена фуражка Майзитиса. Стали искать и вскоре выловили труп кочегара. На темени у него зияла глубокая дыра, а на палубе исчез со своего места железный клин от люка бункера, дверь же каюты кочегара была раскрыта и пропали все сбережения прижимистого моряка. Как это произошло, никто никогда не узнал, но у Субриса в доме сразу же появилась новая мебель, а сам он обзавелся великолепным офицерским мундиром. Отправляясь на вахту, штурманы и механики «Ладоги» всегда запирали на ключ свои каюты, а в день получки все держались подальше от Субриса.

И вот этот человек сейчас был единственным, кто мог выручить Илмара. Они встретились на палубе. Кто-то из кочегаров вызвал Субриса из машинного отделения, где он ремонтировал динамо-машину. Маленький, худой, какой-то усохший, с лицом по-детски узким и перепачканными в масле руками, этот пожилой человек смахивал на подростка.

Пыль машинного и копоть кочегарки сделали его смуглое лицо еще темнее, и наиболее приметной деталью на нем были толстые чувственные губы, выделявшиеся своей плотской краснотой. Голос Субриса звучал мягко, даже лирично, улыбка у него была столь же детской, сколь и телосложение, мелкие проворные движения отличались юношеской ловкостью.

— Привет, инженер! — поздоровался Илмар и подал Субрису руку.

Тот свою сперва вытер белыми обтирочными конца-ми затем опасливо вложил в Илмарову ладонь. Рукопожатие Субриса было почти неощутимым.

— Это хорошо, что приходишь навестить старых друзей, — сказал он и меленько похихикал, показав при этом целый ряд коричневых, обкрошенных зубов. — Пошли ко мне, потравим.

Они вошли в каюту Субриса, тесным коридорчиком соединенную с машинным отделением. Этот неказистый человечек первым делом задернул шторку на иллюминаторе, после чего предложил гостю присесть и сам сел на краешек койки.

— Давно уже без дела? — поинтересовался Субрис.

— Первый месяц.

— Небось надоело ветер ловить и теперь ищешь шанс устроиться чифом на пароход?

— Так-то оно так, да в Риге с джобом худовато. Надо подаваться к янки.

— Там у них тоже ничего завидного. Тогда уж надо жарить прямо в Китай. Ты про Трейманиса что-нибудь слыхал?

— А что?

— Он в прошлом году кончил мореходное и под шумок подался в Ливерпуль. И ты подумай, — малый с капитанским дипломом в кармане нанимается простым матросом на английский барк, идет на нем до Китая, а там удирает на берег. Через неделю он уже был капитаном на китайском пароходе! Я письмо получил. Зовет, обещает устроить меня первым мастером.

— Чего же не едешь?

— Куда мне, я человек семейный. Надо топтаться тут, поближе к дому. Ты холостяк, молод, у тебя другое дело. Честно говоря, я просто удивляюсь, какого черта молодые ребята тут дохнут от скуки, здесь же никаких шансов.