Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ)

…Доли в добычи хватило купить простой сруб-пятистенок по соседству с первой избой — и выкупить шестерых холопов-руян из рабства. Изначально кандидатов — то есть молодых, крепких парней, знающих, с какой стороны за оружие браться, было ровно вдвое больше. Но четверо отказались сменить веру предков на христианство даже ради выкупа, еще двое наоборот, слишком поспешно согласились. По сравнению с остальными мужами, тяжело принявшими мое предложение, их энтузиазм меня насторожил — все же вера, пусть и ложная вера, является для местных чем-то большим, чем просто религиозная традиция. Нет, сейчас вера — это духовный стержень, определяющий людское мировоззрение, человеческие поступки и убеждения. И вот так вот легко, не задумываясь от него отказаться… Это меня насторожило. Сложилось стойкое впечатления, что при случае меня с легкостью предадут ради злата, или в случае серьезной опасности — или просто врут в глаза, соглашаясь на христианство. Короче, мутные оказались кандидаты — как и делишки, за которые они оказались в рабстве. За одним вроде бы числилось изнасилование, за другим убийство при грабеже. Одним словом, с такими «бойцами» мне было явно не по пути.

Оставшиеся парни (пять из шести) довольно долго колебались — принять мое предложение или нет. Выглядело это так — я приходил к своему будущему воину, говорил о том, что намерен выкупить его и дать ему свободу в обмен на верную службу в моей дружине. Молодцы конечно с энтузиазмом соглашались — и тут-то я как раз и вворачивал про то, что сам являюсь христианином и что подле себя желаю видеть именно христиан. И прежде, чем получить жесткий отказ, добавлял, что не тороплю и готов рассказать про своего Бога — самого славного и самого сильного, Творца неба и земли, заселившего этот мир животными и растениями и наконец, создавшего человека всего за шесть дней. После чего у пяти «кандидатов» появлялись уточняющие вопросы, на которые я с готовностью отвечал — и про рай и ад, и про грехопадение первых людей, и про Сына Божьего, Господа Иисуса Христа.

Конечно, то, что Господа распяли, у всех вызвало заметное отторжение — для местных ведь их боги есть олицетворение мощи стихий, и то, что какие-то презренные людишки распяли Бога-Сына, не укладывается в их сознании. Впрочем, на это я нашел вполне себе действенный и честный аргумент, доступный воинственным варягам: крестная смерть была допущена именно для того, чтобы Иисус Христос отправился в ад — и сокрушил врата его, победил зло! И вывел из ада всех праведников, томящихся в нем со времен Адама и Евы, обрекших людей на муки в геенне огненной своим грехопадением!

Натренированный общением с Горыней, я не пытался объять необъятное и выдать вендам все Евангельское учение, а цеплял их только важнейшими фактами, доказывающими величие Божие — не пытаясь их впрочем, переврать. Рассказывал о Святых воинах вроде Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского, Евстафия Плакиды и его сыновей, Артемия Антиохийского, Феодора Стратилата. Причем живой отклик в славянах (к моему вящему удивлению) нашли не только подвиги Святых на поле битвы, но и то, что мученики не предали веры, а ради убеждений шли на смерть. Большое впечатление на них произвели также взятые из жизнеописаний рассказы о том, как Святыми из языческих идолов изгонялись обитающие в них бесы — с криками и сокрушением самих статуй. Наконец, для справедливых и очень гостеприимных вендов оказался вполне понятен и «золотой» принцип христианской морали, сформулированный Иисусом Христом — относись к людям так, как ты хочешь, чтобы люди относились к тебе.

Вполне понятна и близка будущим дружинникам была и моя «творческая адаптация» золотого принципа в условиях морских набегов и пиратского образа жизни руян — нападать только на свейские драккары, возвращающихся с разбойного промысла. Ну, или отправляющихся на них — тут как повезет. Важно то, что мы сами представали уже не морскими разбойниками, убивающими ради добычи, а защитниками и благородными мстителями, на голову превосходящими викингов!