Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса

В поэме-послании к Эдуарду Сэквилу, 4-му графу Дорсету (близкому к Рэтлендам), Джонсон говорит о том, кто утром мог быть одним человеком, а вечером — самим Сидни! Или, отправившись в постель Кориэтом, встать с неё потом самой значительной головой христианского мира! Этого удивительного человека Джонсон, как видно из послания, знал хорошо, знал его и Дорсет, и этим общим их знакомым, способным на необыкновенные преображения, был Роджер Мэннерс, граф Рэтленд.

Особый интерес представляет такая плохо изученная область, как джонсоновские пьесы-маски и сценарии развлечений; многие из них содержат явные намёки на бельвуарскую чету и её тайну, ставшую тайной века, тайной всего Нового времени. В предисловии к маске «Гименей» Джонсон прямо говорил, что его маски не просто предназначены для увеселения знатных особ, а являются «зеркалом жизни» и содержат свои важные, но понятные только избранным секреты. Однако выискивать в этом зеркале черты и следы реальных ситуаций и прототипов аллегорических персонажей — занятие весьма трудное, если у того, кто на него отважится, нет надёжного ключа к маске, к её загадке. Задача осложняется и жанровыми особенностями маски, представлявшей собой своеобразный балет-пантомиму, исполнителями которой были знатные персоны, а иногда и члены королевской семьи — король Иаков был неравнодушен к этим пышным представлениям.

Сюжет маски не всегда чётко очерчен, не все его линии получают развитие в ходе представления, текст изобилует намёками и двусмысленностями, понятными лишь немногим. Реальные ситуации, намёки на которые содержатся в маске, аллегоризированы и часто получают фантастическое преломление. И всё это на фоне обилия чисто декоративного и развлекательного материала. Английский исследователь Д.Б. Рэнделл отмечает, что головоломные трудности, с которыми приходится сталкиваться при попытках проникнуть в тайны джонсоновских масок, тупики и ловушки, в которые попали некоторые джонсоноведы, привели к тому, что «серьёзные учёные, заботящиеся о чистоте своей научной репутации, с трудом отваживаются касаться столь щекотливого предмета»^{108}. Боязнь попасть впросак сделала попытки найти ключ к тайнам этих масок достаточно редкими в академическом литературоведении. Здесь напрашивается некоторая аналогия с проблемой шекспировского авторства и личности, которую многие серьёзные и дорожащие «чистотой своей научной репутации» западные академические шекспироведы в ещё большей степени предпочитают обходить подальше. Такое сходство в отношении к этим проблемам представляется отнюдь не случайным.

Маска «Преображённые цыгане», пользовавшаяся особой любовью короля Иакова, в 1621 году была трижды исполнена перед ним (3 августа — в Берли-он-Хилл, 5 августа — в Бельвуаре и в начале сентября — в Вестминстере). В маске, «цыганские» персонажи которой изображают неких неназванных представителей самой высокопоставленной английской знати, содержатся дразнящие намёки на какую-то чрезвычайно важную тайну, известную только немногим. Один из персонажей маски спрашивает другого: «Что должен сделать человек, чтобы войти в вашу компанию?» — то есть стать «цыганом». И тот отвечает, что «такой человек должен быть посвящён в тайну, достойную истории. Многое надо сделать, прежде чем ты сможешь стать сыном или братом Луны, а это не так скоро, как хочется». По словам самого автора (Джонсона) в эпилоге, хотя необычные «цыгане» и окружающая их секретность могут показаться непосвящённым зрителям странными, этой темы не должны касаться другие, поэтому «добрый Бен забыл… объяснить всё это».

В маске много аллюзий на Бельвуар и его прошлых хозяев, в том числе и на «отсутствующую деву Мариан», и «хитроумного обманщика, Первого лорда цыган». Он, оказывается, любил посещать знаменитую «Пещеру дьявола» недалеко от графства Рэтленд и даже приглашал туда к себе в гости самого дьявола. Бен Джонсон и сам бывал в этой пещере и упоминает о ней в нескольких масках — в связи с Робин-Худом и Шервудским лесом (как мы знаем, в «Печальном пастухе» Джонсон под именем Робин-Худа, главного человека Шервудского леса, вывел Рэтленда, который официально был управляющим этого королевского леса).

Всё это, а также троекратная последовательная постановка маски перед королём, совпадающая по времени с его окружённой необычайной таинственностью поездкой в Бельвуар (венецианский посол доносил дожу, что кавалькада двигалась в полном молчании), позволяют сделать заключение, что тайна «цыган» связана с тайной бельвуарской четы и маска приурочивалась к десятилетию их смерти.