Игра окончена

Я не очень понимаю, о чем он и к чему, но точно вижу, что Сергей расстроен, даже подавлен. Он очень похож сейчас на человека, которому нужна пусть не помощь, но, возможно, поддержка. Я опускаюсь на диван рядом с ним и тихо спрашиваю:

- Сергей Александрович, что-то случилось?

- С чего ты взяла? – пожимает плечами Бельский, пригубив из стакана.

- Вы пьяны.

- Заметила, да?

- Расскажите, - прошу я, готовая быть посланной куда подальше. – Иногда легче, если рассказать.

Я не жду от него откровенности, но и оставить вот так не могу.

Бельский молчит. Долго. Так долго, что мне становится неудобно в звенящей тишине. Я собираюсь встать и уйти, когда он заговаривает.

- Один мой хороший приятель не так давно умер…

- О, мне жаль, соболезную, - выдаю я дежурную фразу. Ничего лучше на ум не приходит.

- Не настолько близкий, Сонь. И помер он в бане с девицами. Веселая смерть, - снова усмехается Сергей. - Я оформлял его завещание за год до этого. Он был богат и хотел, чтобы все его деньги достались детям. Старший парень, уже взрослый, и двое мелких. Он также оставил пожелание, чтобы сын взял опеку над братом и сестрой.

- А как же мать? – перебиваю я, потому что не сходится.

- А мать пришла ко мне и просила оспорить завещание, потому что у нее кончились накопления, и богатый любовник ее бросил. А, нет, официальная версия, потому что в двадцать лет у старшего сына не хватит мозгов. Я в двадцать лет уже вел дело за своего препода по уголовке, - Сергей опрокидывает в рот остатки коньяка. - Две недели, Сонь! Две гребаных недели она мне названивает и рассказывает про чертовы деньги, которые ей нужны позарез. Только бабки, бабки, бабки. И ни слова о детях, которых она бросила сразу после развода.

Я сглатываю.

- Она оставила их с отцом?

- Ага. Даже глазом не моргнула. Видимо, пытается продать себя подороже, пока не вышла в тираж. Или же молодым любовникам нужно обеспечение. Черт знает. Но меня тошнит от нее. А я не могу отказать.

- Почему?

- Потому что решил давно для себя, что в таких случаях буду беспристрастен.

- Почему сейчас не можете таким быть? – спрашиваю я, искренне испытывая интерес.

Никогда Сергей не говорил со мной настолько откровенно. Я понимаю его попытки договориться с совестью. Этический аспект в юриспруденции очень сложный.

- Потому что я знаю Ваньку. Старшего сына Коли. Знаю, что он не дурак. Знаю, что именно он возил в школу близнецов мелких, последние два года занимался с ними, одновременно учился и вникал в бизнес отца. Но Марина первая ко мне обратилась.

- Недостойные наследники, - почти кричу я. – Вы искали возможность, используя наши эссе? Чтобы эта лайка дала шансы?

- Возможность или оправдание. Я не вижу для себя здесь правильного решения, поэтому использую все, что под рукой.

- В любом случае, - я пожимаю плечами. – Это будет только ваше решение, Сергей Александрович. Я уверена, оно будет правильным.

Он смотрит на меня долго и очень внимательно. Мне, как обычно, становится немного неуютно от такого пристального взгляда, но сейчас это больше приятно и волнительно, чем страшно. Я забираю из его рук стакан, ставлю на столик рядом с пустой бутылкой.

- А ты? – спрашивает Бельский через бесконечную минуту изучения моего лица.

- Я что?

- Ты хочешь детей, Соня?

Вопрос странный и очень сложный. Неожиданный.

- Нет. Не знаю… Не сейчас точно, - совсем теряюсь я. - Сейчас я хочу доучиться и много работать. Знаете, какой у меня крутой босс? Вот стану хоть наполовину такой же успешной, как он, тогда можно будет и о детях думать.

Бельский тихо смеется, откидываясь на спинку дивана.

- Чудо ты у меня, Сонька. Станешь, какие твои годы, - заверяет он меня. - С такими навыками в лести у тебя великое будущее.

Мы вместе смеемся, но мне не дают покоя его печальные глаза.

- Сергей Александрович, я могу что-нибудь для Вас сделать? – спрашиваю я.

Бельский снова меня удивляет, кивнув.

- Можешь. Побудь со мной, детка. Сядь ближе. Ты нужна мне.

Вообще, я думала о крепком кофе или вызове такси, но эта просьба почти заставляет меня плакать.

Я теряюсь от откровенной мольбы в его голосе. А вот мое тело стремится к Сергею Александровичу вопреки замешательству разума. Я придвигаюсь к нему, отринув все сомнения, прижимаясь боком, уронив лоб на плечо босса. Чувствую тепло и тихую радость. Почти счастье. Бельский проталкивает руку вдоль спинки дивана, обнимает меня за плечи, притягивает еще ближе. Я трусь носом о его бицепс. Даже через рубашку чувствую крепкие мускулы. В этом жесте нет намека интим, скорее, поддержка и утешение, просто немного тепла и участия.

Губы Сергея касаются моих волос на макушке, виска, лба. Он осыпает меня мягкими, трепетными поцелуями. Я едва не мурлыкаю от удовольствия, уже забыв, как здорово быть так близко к нему. Сейчас я не желаю большего счастья, запрещаю вмешиваться похоти, но, видимо, Бельский не так удачлив.

- Черт, мне мало, - стонет он, подхватывая мои бедра.

Сергей усаживает меня себе на колени, утыкается носом мне в шею, бормочет:

- Ты ведь не против, девочка? Пожалуйста… Ладно? Так хорошо с тобой… Ты так близко.