Игра окончена

- Потрясающе. Не могла мне заранее напомнить? Теперь придется все комкать, чтобы успеть в прокуратуру. Неужели так сложно это предугадать, София?

- Я звонила, у Вас телефон был отключен.

Ненавижу оправдываться, но его обвинения абсурдны. Как и тон, которым он продолжает на меня злиться, непонятно за что.

- Да-да, разумеется. Оправдания, София. Я и не ждал ничего иного.

Больше у меня нет желания объясняться. Я только спрашиваю:

- Кофе сделать?

- Пожалуй.

Адски злюсь на него, пока вожусь с зернами и машиной, но быстро понимаю, что сейчас во мне говорит обиженная любовница. Когда я пришла в этот кабинет, то точно знала, что Бельский – редкий засранец и часто перегибает палку. О его вспыльчивости, капризах и вредности ходили легенды. Бужу в себе Софию-профессионала. Кофе готов, как и решение проблемы, которую я не создавала, но могу спокойно победить.

- Если позволите, Сергей, я могу доехать до прокуратуры.

- Не можешь, - отрезает он. – У тебя тут дел тонна, и я должен взять тебя с собой на заседание. Оно очень важное. Артемка умчится с работы, едва часы пробьют пять. Ему плевать. Он на окладе, а не как мы.

 - Я успею, - настаиваю на своем, абсолютно уверенная в успехе. – Возьму такси от суда. Артем меня дождется. Он уже задерживался по моей просьбе.

Бельский делает глоток, сжимает губы, снова источая недовольство. Я жду, что он запретит, но Сергей милостиво позволяет.

- Ладно. Поезжай. Мне нужны материалы по делу Калининой. Все, включая кассацию и доследование.

Я только киваю и иду к двери. Мне вдогонку Сергей говорит:

- Удобно иметь привлекательного стажера. Со мной Артем такого великодушия себе не позволяет.

Я до конца осознаю суть сказанного только через полчаса.  Мысли путаются, в голове не укладывается. Что это? Почему он позволяет себе такие замечания? Ревность? Недовольство? Плохое настроение?

Вряд ли Сережа ревнует. Мы ведь просто играли, у него точно нет чувств. Он просто говнюк. Ослепительный, умный, дотошный кусок дерьма.

И даже это меня заводит. Проклятье.Запрещаю себе плакать, обижаться, даже злиться. Сказал и сказал. Мы на работе. Никаких игр теперь. Развлеклись и хватит. Если Сергей хотел поставить меня на место, ему это удалось. Я слетела с облака прямо на землю. Вот уж точно теперь между нами только секс и работа. Ни на что кроме я не имею права претендовать.

Бельский работает как одержимый всю неделю. Мне приходится даже взять кое-что домой, потому что я катастрофически не успеваю закончить в офисе, а оставаться там после шести не решаюсь. Босс не настаивает и ничего не говорит о выходных. Я ругаю себя последними словами за странную уверенность, что мы снова проведем конец недели вдвоем, у него дома, в его постели.

Сергей не звонит мне. Мы не видимся до понедельника. Я надеюсь, что он хоть чуть-чуть отдохнет и подобреет, но тщетно. Бельский становится еще более противным. Я узнаю, что кофе обязана варить трижды в день, даже если он не просит. Документы оформлены неправильно, потому что он делает иначе всегда. Без разницы, что я брала образец в папке конторы. Нужно по-другому. Шпильки отныне тоже запрещено носить, потому что его отвлекает стук каблуков. На следующий день я прихожу в кроссовках. Плевать, что сегодня я должна быть в суде. Переживут.

Сергей никак не комментирует мою обувь. Мы вообще почти не разговариваем. Я молча варю кофе по новому расписанию, вожусь с бумагами, копаюсь в деле трехлетней давности, снова договариваюсь о встрече с Артемом. Он немного навязчив, и мне кажется, что ничего нового я не узнаю, но следователь настаивает на встрече сегодня вечером.

Сергей теперь каждый раз берет меня в суд. Мы вместе выходим из офиса, и я впервые после неприятного инцидента вижу Лешку. Из-за работы и всего остального у меня не было времени даже позвонить Наташе, тем более встретиться. Или же я специально делала вид.

Как бы то ни было, но ехать в лифте с Беловым мне неуютно. Еще и Сергей какой-то напряжённый.

- Как дела? – спрашивает Леша.

 Вроде бы невинный вопрос, но мой босс его игнорирует.

- Нормально, - отвечаю я за нас обоих. – Работы много.

- Это хорошо. Значит, и денег много. Много работы – много денег, - как всегда разбавляет Лешка напряжение дурацкой шуткой. – Я вот еле вымаливаю дела у Гринева. Надо на свадьбу зарабатывать.

Я, улыбаясь, хлопаю приятеля по плечу.

- Давай-давай, зарабатывай,- отвечаю ему, улыбаясь. – Чтобы все по высшему разряду.

Мы прощаемся неловко, хоть и без причин для этого. Чувствую себя странно. Спросить молчаливого Сережу снова не решаюсь.