Игра по чужим правилам

Как же хотелось поговорить по душам, рассказать о своих чувствах и переживаниях, чтобы в лице собеседника появилось что-то живое – сочувствие или радость. Да что угодно! Но Сергеенко сейчас не было дела ни до кого. Чайная ложка впилась в коричневую корочку торта. Отломанная шоколадная пластинка вздыбилась, опрокинулась, оголяя бежевую рубцеватую изнанку.

Они молчали. Очень долго. Каждый думал о своей любви. Их мысли не совпадали.

Сборы отняли неожиданно много времени. Рюкзак, взятый у Кати, оказался огромным, в его распахнутом зеве пропадали вещи. Поначалу Ире казалось, что она мало всего берет. Свитер, брюки, теплые носки, сапоги, запасные брюки… Вынула. Поедет она в джинсах и одни про запас штаны возьмет. Дальше – сменное белье. Положила. Вынула. Снова положила. Долго искала железную миску. Кружка с фазанами. Главное, чтобы отец не узнал. Дальше. Фонарик. Полотенце. Вдруг вспомнила про походный коврик. Все пыталась его куда-нибудь пристроить, потом решила вложить внутрь рюкзака по стенке. Вытряхнула все на пол. Вещи падали в одну кучу. Хорошую такую, солидную кучу. Штаны, ботинки, носки, пакеты с конфетами и чаем, пара батонов хлеба.

Александрия с тревогой смотрела на приготовления, недовольно водила усиками.

Вошла сестра, толкнула вещи ногой.

– Навернешься ты там на своих стенках. – Губы тонкие, взгляд колючий. – Инвалидом станешь.

Вчера вечером пришлось объяснять, почему Ирин праздник так быстро закончился, почему гости почти ничего не съели. А главное – куда делись бабочки и почему Ира сидит зареванная. Сестра, конечно, с радостью ела салат, потом ополовинила торт. Мать беззвучной тенью бродила вокруг, перед этим робко сунув в руку Ире крупную купюру: «Сама что-нибудь себе купишь». Отец открыл бутылку вина. Ира сидеть за столом отказалась. Хватит с нее и поздравлений, и пожеланий, да и кусок в горло не лез. Не скоро она снова решится отмечать дни рождения. Этот праздник у нее теперь всегда будет ассоциироваться с кислым запахом шампанского, визгом собаки и размазанной пыльцой с крыльев бабочек на полу.

На следующий день сестра с удовольствием поминала минувший праздник. Ирина подготовка вызвала у нее особый восторг. Чтобы больше не привлекать к себе внимание, Ира стала быстрее все класть обратно. Чай летел вперемешку с сапогами.

– А это что за лопоухий на столе появился?

Фотография! Вчера перед сном все смотрела на этот снимок, все пыталась понять – Саша это правда или нет. Вот и досмотрелась, забыла на столе.

– Отдай!

– Откуда такой красавец взялся? Вроде в классе у вас все приличные, без уродов.

– Посмотрела? Насладилась? Теперь дай понаслаждаться другим!

– Растешь, мелкая! – резвилась сестра. – На мальчиков потянуло. Стоило пятнадцать отметить. Когда с родственниками знакомить будешь?

– Фотографию верни!

Но с сестрой ничего нельзя было сделать. Она стояла около стола, уперев руки в бока, и наслаждалась превосходством.

– И голос-то у тебя, я смотрю, из цыплячьего в орлиный перековался.

Ира замолчала. Как она ненавидела собственную беспомощность. Когда ничего и никак не в состоянии сделать. Можно кидаться, можно бить. Но все это уже проходили. Ни крик, ни слезы не помогут. Голова мутилась от ярости, от ненависти. Кинуться… Да, сейчас. Как же хочется отомстить за то, что вчерашний праздник не удался. Как это прекрасно – отомстить!

Ира зажмурилась и кинулась на сестру. Молотила кулаками, куда дотянется, куда попадет. Но сестра отбросила ее в сторону. Ира запнулась за рюкзак и повалилась между кроватью и столом, ударилась грудью о спинку.

– Не сопи, не паровоз, – съязвила сестра, наблюдая, как Ира пытается сдержать слезы. Больно-то как! – Извини, вчера забыла сделать подарок. Ну, дык, лучше поздно, чем никогда!

Она взмахнула рукой, и на пол полетели мелкие кусочки бумаги. Одна сторона белая, другая разноцветная. Все-таки порвала. Что и следовало ожидать.

Сестра дунула на пролетающий мимо крошечный бумажный огрызок.

Не поленилась изорвать в мелкую крупу.

– Бывай, походница. Утонешь – домой не приходи.

Демонстративно пройдя по разбросанным вещам, сестра удалилась в сторону кухни.

– Сама не утони… в ванной, – прошептала Ира, выбираясь из угла.

– Злая я, да? – Сестра возникла неожиданно.

– Обыкновенная.

– Зато ты у нас – чудо расчудесное! Проснись, спящая красавица! Какие тебе кавалеры, если ты чуть что – в слезы. Ты со своей Сергеенко совсем мозгов лишилась? Та сумасшедшая, теперь ты!

– Посмотрите на нормальную, пока в лес не убежала! – шептала. Споры утомили.

– От тебя не только в лес убежишь! Думаешь, всем нравится, как ты себя ведешь? Да с тобой никто связываться просто не хочет. Тебе слово – а ты с крыши спрыгнешь. А одежда? Как тебя только в школе терпят!

Ударила по больному. Ире давно казалось, что в школе она стала лишней, никому не нужной. К ней если и обращались, то лишь для того, чтобы домашнюю работу списать или ответ на контрольной сверить.

– Не плачь! – Сестра смотрела на нее с жалостью. – Подарю я тебе подарок! Только тебе уже пятнадцать! Сколько можно жить в сказке. И кончай ты свои романы писать. Живи реальностью!