Игра по расписанию

— Возможно, вам придется привлечь к расследованию этого дела также и ФБР, — посоветовала Мишель. — Если у нас объявился серийный убийца, то ПВОП может сделать грамотное профилирование, — добавила Максвелл, ссылаясь на Программу по выявлению опасных преступников, курировавшуюся ФБР.

— Вот уж не думал, что мне придется заполнять форму для ПВОП в Райтсберге.

— Не волнуйтесь, они значительно упростили входящие документы, — успокоила Мишель.

Когда шеф удалился, она повернулась к напарнику.

— Мне жаль этого парня.

— Мы сделали что могли, чтобы помочь ему.

Максвелл присела на диванчик.

— А теперь колись, кто такие Джуниор Девер и Бэттлы?

— Джуниор — неплохой парень, проживший в этих краях почти всю свою жизнь. К этому можно добавить, что он, к сожалению, часто ходил по дурной дорожке. С Бэттлами же совсем другая история. Это одно из богатейших семейств в здешней округе. Его члены обладают полным собранием достоинств, характерных для представителей старинных южных фамилий.

— Какими конкретно?

— Ну, они любезны, воспитаны, обходительны и… несколько эксцентричны.

— То есть психи, не так ли?

— Ну что тебе сказать?..

— Правду. В каждой семье существуют определенные отклонения от нормы, просто некоторые это скрывают, а другие, наоборот, выставляют чуть ли не напоказ.

— Если коротко, Бэттлы возглавляют список семей второго типа.

Глава 7

Хэрри Ли Кэррик жил в большом и богатом домовладении на восточной окраине Райтсберга. По пути туда Кинг поведал напарнице кое-что об этом крупном юристе и правоведе, ставшем на склоне дней практикующим адвокатом.

— Кэррик долгое время занимался здесь юриспруденцией, после чего его выдвинули в окружной суд, откуда он перешел в Верховный суд штата, где благополучно прозаседал последние двадцать лет. Если разобраться, именно Кэррик помог мне вступить в Виргинскую коллегию адвокатов. Его семейство обитает в этих краях более трехсот лет. Они, между прочим, близкие родственники тех самых знаменитых Ли, которые оставили столь яркий след в истории страны. Хотя Кэррику уже за семьдесят, в смысле остроты ума и проницательности он даст сто очков вперед любому молодому юристу. Выйдя в отставку, Хэрри вернулся в Райтсберг и обосновался в родовом поместье.

— Ты говорил, что Джуниор часто ходил по дурной дорожке. Что конкретно имел в виду?

— Я хотел сказать, что он время от времени нарушал закон, но, насколько мне известно, уже давно не попадал по этой причине в беду.

— До настоящего времени, как я понимаю.

Они въехали в кованые железные ворота, украшенные монограммой с литерой «К».

Мишель окинула взглядом ухоженную территорию.

— Отличное местечко.

— Хэрри и сам неплохо зарабатывает. Что же касается его семейства, то оно всегда считалось весьма состоятельным.

— Он женат?

— Его жена умерла в молодости. Хэрри же вторично не женился, так что детей у него нет. Насколько я знаю, он последний представитель семейства Кэррик.

В скором времени напарники увидели большой кирпичный дом с белыми колоннами, окруженный рядами высоких толстых деревьев. Кинг, однако, к дому подъезжать не стал, а свернул с асфальтированной подъездной дорожки на куда более узкую гравийную и через минуту или две остановился около небольшого деревянного флигеля, выкрашенного белой краской.

— Что за строение? — спросила Мишель.

— Процветающая адвокатская контора достопочтенного Хэрри Ли Кэррика, эсквайра.

Выйдя из машины, детективы подошли к домику и постучали в дверь.

— Войдите, — отозвались приятным, хорошо поставленным голосом.

Навстречу, поднявшись из-за большого стола, вышел хорошо одетый джентльмен с протянутой для приветствия рукой. Хэрри Кэррик, пяти футов девяти дюймов ростом,[3] обладал стройной фигурой, здоровым розовым цветом лица и красивыми серебристо-седыми волосами. На хозяине были серые слаксы, синий блейзер, белая рубашка с воротничком на пуговичках и красный, в белую полоску, галстук. Глаза его были цвета барвинка, то есть скорее голубые, чем синие — так по крайней мере показалось Мишель, — а густые кустистые брови имели тот же серебристый оттенок, что и волосы. Его рукопожатие отличалось твердостью, а в голосе проступал мелодичный южный акцент, обволакивавший и ласкавший гостя подобно аромату выдержанного виски или мягким подушкам старинного кресла. Энергия и манеры Кэррика более подходили человеку лет на двадцать моложе. Он являл собой безупречный, чуть ли не голливудский, образ классического американского судьи.

Повернувшись к Мишель, Хэрри сказал:

— Я давно уже задавался вопросом, когда Шон познакомит меня с вами, но он все не приезжал. И тогда я решил взять дело в свои руки.