Игра предателя

По прошествии некоторого времени, ощущая себя лишь немного освеженным, я снова приплелся в командный центр. Мне здесь совершенно нечего было делать, но, как всегда, подсознательное ожидание того, что приближающийся враг должен сделать первый ход, давило. Немудрено, что я находил утешительным зрелищем колготню солдат, выполняющих свои обязанности, и непрерывный гомон сообщений, поступающих и отправляемых. Это значило, что мы готовы ко всему, что бы ни произошло (или так мне виделось на тот момент; как оказалось, никто находящийся в своем уме не мог даже вообразить величину той угрозы, с которой мы все столкнулись. И это было определенно к лучшему: если бы я хоть на мгновение представил себе подобное, я бы впал в оцепенение от ужаса).

Я, впрочем, был не единственным, кому не сиделось в своей келье. Когда я нацедил танны из чайника и обернулся, дабы обозреть комнату, мой взгляд уловил проблеск рыжих волос. Я направился к столу Кастин. Она свернулась в кресле, положив ноги на столешницу, и едва слышно посапывала. Не желая тревожить ее сон, я отвернулся и хотел было занять себя чтением текущих отчетов о солдатских провинностях, которые, несомненно, должны были снежной лавиной завалить мой стол. Но Кастин была слишком хорошим солдатом, чтобы звук близких шагов не разбудил ее.

— Что? — Она села прямо, запустила левую руку в волосы, а правой схватилась за рукоять болтерного пистолета на бедре. — Кайафас!..[69] Это вы?

— Не волнуйтесь, — сказал я. — Простите, что разбудил. — Я протянул ей кружку с танной: показалось, что ей напиток в данный момент нужнее. — А своя койка для этого чем плоха?

— Полагаю, ничем. — Полковник широко зевнула. — Я просто хотела на секунду расслабиться. Наверное, отключилась. — Она ухмыльнулась. — Наверное, теперь вы должны меня расстрелять за сон на посту.

— Технически говоря, — отметил я, — вы должны были бы смениться уже несколько часов назад. Так что я, пожалуй, могу закрыть на это глаза. — Я пожал плечами. — К тому же представьте себе количество бумаг, которое мне пришлось бы потом заполнить.

— Не хочу подвергать вас такому неудобству, — серьезно согласилась Кастин, потягиваясь и вставая. — Я что-нибудь пропустила?

— Понятия не имею, — признался я радостно. — Сам только что здесь появился. — И чтобы избежать вопросов, на которые мне не хотелось отвечать, я выдал полуправду: — Не мог заснуть.

— Хорошо вас понимаю, — произнес Броклау, появляясь около нашей секции командного пункта с наполовину съеденным сандвичем в руке. — Вас тоже достает ожидание.

Он выглядел столь же взвинченным, как и все остальные, в том наполненном адреналином состоянии, когда чувствуешь себя слишком усталым, чтобы уснуть.

Помимо моей собственной воли улыбка начала расползаться у меня по лицу.

— Хорошенький же пример мы подаем младшим по званию, — произнес я. — Волнуемся, будто кучка подростков перед Днем Императора.

— Только вот подарочки будем вручать еретикам, — откликнулся Броклау с неприкрытой радостью. — Смерть и проклятие в подарочной упаковке от пятьсот девяносто седьмого.

Я могу только предположить, что виной тому была нехватка сна, которая уже начала ощущаться всеми троими, но это замечание показалось нам ужасно смешным. Когда гололит ожил, представив нам лорда-генерала, первое, что он увидел, была наша троица, подвывающая от смеха подобно кучке пьяных идиотов.

— Рад видеть, что вы там в пятьсот девяносто седьмом сохраняете такое присутствие духа, — суховато заметил Живан, в то время как мы поспешно приходили в себя, а двое гвардейских офицеров отчаянно оправляли форму. — Хотя я удивлен, что застал вас вообще на ногах в столь поздний час, да еще всех троих.

Он, конечно же, был совершенно не удивлен, потому как сам был старым воякой и прекрасно понимал наше состояние.

— Аналогично, — произнес я, единственный из троих, кто мог вот так свободно болтать с ним, не будучи связанным рамками протокола. Мои ладони снова начали зудеть. Живан явно хотел поделиться какими-то новостями; едва ли он будет звонить нам в такой час ночи, для того чтобы просто поздороваться, — Что произошло?

К моему удивлению, картинка разделилась и на противоположном генералу конце появилось изображение полковника Асмара. Без сомнения, мы возникли на его экране в тот же самый момент, и он не сумел скрыть враждебности, хотя и постарался как можно быстрее стереть злое выражение с лица.

— Комиссар, — коротко кивнул он, совершенно не обращая внимания на остальных, что подсказало мне, по крайней мере, с кем именно хотел пообщаться Живан.

— Талларнский двести двадцать девятый обнаружил в своем секторе нечто, вызывающее беспокойство, — объяснил лорд-генерал. Его лицо выражало при этом слабо прикрытое отчаяние. — Несколько поздновато, но я полагаю, мы должны быть благодарны, что это вообще произошло.

— «Император дает только то, что нам нужно, — процитировал откуда-то[70] Асмар, — а не то, чего мы хотим».

Челюсть Живана напряглась, хотя и почти незаметно.