Игра реальностей. Джон

Меня удивило не то, насколько она оказалась красивой – с густыми вьющимися черными волосами, огромными кофейными глазами и отрытым, ясным взглядом, – а то, насколько она казалась мягкой. Теплой, как приготовленное для пирожков тесто, домашней, как любимая уютная подушка, и очень женственной – с изгибами в правильных местах и в то же время изящной, правильной.

Алеста.

Нет, я всегда знала, что если уж Баал и найдет себе женщину (если вообще когда-нибудь найдет), та не окажется дурнушкой, но едва ли подозревала, как сильно ему повезет.

Стоя напротив, мы рассматривали друг друга не как две красотки или соперницы (просто потому что обе – женщины), но скорее, как дети в детском саду – с интересом, любопытством и доброжелательностью. И в процессе «просмотра» я вдруг поняла, почему именно она – да потому что только такая избранница, как Аля, могла принять Баала целиком и полностью, не пытаясь его изменить, не выставляя условий, не бросая ему в лицо «я буду с тобой, если…». У Алесты не было условий, потому что она каким-то непостижимым образом умела любить по-настоящему.

– Дина.

– Аля.

Представившись, мы еще какое-то время (под насмешливую улыбку Регносцироса) глазели друг на друга, затем я принялась вертеть головой.

– А где мы находимся?

Просторный бревенчатый двухэтажный дом, построенный, видимо, совсем недавно, все еще хранил густой запах древесины, стружки, лака и чего-то мне незнакомого – клея, некой пропитки?

– На Танэо, в Алином мире.

Ух ты! Я подошла к окну и выглянула наружу – вокруг пышно цвела зелень, качались налитые розовым цветы, и совсем еще не пахло осенью.

– Красиво!

И очень удобно попадать сюда напрямую с Уровней через Портал. Правда, Баал пояснил, что, дабы избежать риска, Портал недавно настроили только на него – Алесте переход запретили в силу известных обстоятельств.

Позади шуршала одежда; в большой комнате стояли коробки с постельным бельем, полотенцами и утварью – еще не все вещи нашли свое место в новом жилище, – хозяевам предстояло много работы, чтобы разложить и расставить все по шкафчикам.

Приятные хлопоты.

– Ди, а какая у вас там погода? Какую куртку выбрать?

– Легкую. У нас примерно плюс шестнадцать.

– Ясно.

Заботливый демон-джентльмен накинул на плечи своей спутницы плащ, заставил повязать вокруг шеи легкий шарф, нежно поцеловал в уголок губ.

– Все, ты в надежных руках. Бернарда отведет тебя к врачу и вернет обратно, а я буду ждать.

– Хорошо.

– Ну, все, бегите.

Когда я взялась за теплые женские пальцы, готовясь к прыжку, то против воли подумала о том, какие глаза будут у «Баальки» – мамины или папины?

И те, и другие красивые.

Мы могли выбрать любую новомодную клинику, но вместо этого я привела свою спутницу в обычную городскую стоматологию. Нет, совсем не потому, что мне не хватило бы средств заплатить за прием в дорогом центре с улыбчивым персоналом и докторами класса «супер-профи», а потому, что именно в этом месте вот уже несколько лет работал мой одноклассник Саженцев Дима. Отличный специалист и опытный хирург, он, в отличие от многих других, никогда не спросил бы документов и не завел бы бюрократическую волокиту. Привела подругу? И прекрасно. Он же договорился, чтобы нас, не откладывая, принял молодой доктор-гигиенист, провел мимо длинной очереди прямо к кабинету, меня усадил снаружи («Жди»), а Алю завел внутрь. Передал ее на руки другому специалисту, вышел, засунув руки в квадратные карманы белого халата, хитро подмигнул и под завистливые взгляды дедов/бабок/хмурых мужиков и неприветливых женщин (мол, как вы смеете без очереди?) отбыл в свое крыло.

Все. Теперь только ждать.

Из-за закрытой двери до пациентов долетали то тихие вопросы врачей, то негромкие и жалобные ответы пациентов, то шипение вырывающегося из шланга воздуха, то звук работающего сверла. В те редкие моменты, когда все стихало, становился слышен голос ведущего радио «Дача». Или музыка.

Старый протертый линолеум на полу, ядовито-синие бахилы на ногах, выкрашенные в скучный бледный цвет стены – да, Стоматологии никогда не хватало на ремонт, зато ей всегда хватало клиентов. Вот и сейчас, дожидаясь права войти в один из трех ближайших кабинетов, сидело на металлических сетчатых стульях человек двенадцать. Разных возрастов, социальных принадлежностей и статусов, совершенно разных внешне людей.

Но всех с одной и той же проблемой – зубной.

Чтобы не видеть настойчивый и крайне укоризненный взгляд бабульки, которая все никак не могла понять, почему какую-то «пигалицу» провели без очереди, я прикрыла веки и принялась вспоминать все, что успела прочитать про зубную боль в книгах у Лууле.

«Зубы, как и кости в теле, отражают мужчину, мягкие ткани – женщину. Левая сторона – это всегда отец/муж/брат/любой другой мужчина, правая – мать/сестра/женщина. Верхние зубы – отношение к нам родителей, нижние – наше отношение к ним…».