Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2

Он забирал на себя часть ее раздражения и злости, умалчивал об этом. Сознание Эры сейчас находилось под таким прессом, какое редкое психотропное может создать. Кайд распараллеливал себя: часть его неотрывно наблюдала за ней, часть сканировала взятый из памяти фон Рорке Товача, еще одна часть уже искала местоположение последнего на Литайе. Спустя некоторое время нашла – далеко отсюда, в трех тысячах километров, в столице.

После очередного «вливания», в момент затишья, он сходит туда через портал, проведает этого предателя, давно хотел.

Дварт никогда не отличался склонностью к неоправданной жестокости, но сегодня у него чесались ладони – напряжена Эра, напряжен он сам. Где-то это напряжение придется сбросить (лучше, если она этого не увидит). Или все-таки привести его «на поклон»?

– Кристалл… не помогает, – донеслось с дивана.

Она боялась. Новых приступов, незнания того, как именно они будут выглядеть, проседала под напряжением, но держалась.

– Он помогает. – Наверное. – Насколько это возможно.

Они никогда не определят, насколько хуже все выглядело бы на Уровнях.

– Можно… я… погуляю?

– Нет.

– Просто… до магазина.

– Нет.

Она скрипела зубами так, что слышал даже он. Боролась с ним, с собой, с видениями, со страхами. Она, несмотря на муть в настроении, держалась так прочно, что он сквозь грусть восхищался.

Ей хотелось драть ногтями обои, мстить, ее скручивала неконтролируемая агрессия. Едкие слова «я тебя ненавижу!» она пока прочно держала внутри.

Кайд укрывал плотным покрывалом тепло, которое рвалось наружу.

* * *

Эра.

(Beauty – Layto)

Мне хотелось кого-то рядом. Кого угодно. Маму, брата, сестру, незнакомца… Того, кто укрывал бы, гладил по плечу, читал бы книжку со сказками. Повторял бы в стотысячный раз: «Все будет хорошо, малышка, я знаю. Уже скоро».

Если я садилась, меня тошнило, если лежала, корячило в желании выдать очередную словесную пакость. В итоге я легла на бок, притянула к груди колени, кое-как затихла, успокоилась.

– Кайд…

Короткий взгляд в мою сторону.

Я для него сейчас как программа, в которую иногда надо вмешиваться, на которую смотришь с мыслью: «В каком месте на этот раз вылезет ошибка?»

– Ты мог бы быть со мной… потеплее? Не таким… холодным.

Это бы очень помогло.

– Мог бы. – В ответе прохлада арктического ветра. – И это ускорило бы процесс еще примерно в два раза.

– Так, может, и хорошо?

– Привело бы к агонии.

– Пара дней агонии, а там…

– Твоя смерть. С вероятностью сто процентов.

Теперь синие глаза смотрели на меня прямо, до неприятного тяжело.

– И да, я мог бы быть с тобой потеплее. Но я не буду этого делать.

– Ясно.

Я отвернулась к стене. Сейчас она была мне милее, чем вид человека с ноутбуком на коленях.

Он заговорил спустя длинную паузу, проведенную нами двумя в тишине, нарушаемой лишь скольжением пальцев по прозрачной пластине. Без предисловия, тихо, но очень отчетливо.

– Она распланировала для меня все будущее.

От неожиданности я перестала дышать – не спазм, сама. Затихла.

«О ком речь?»

– Когда узнала, что я Ментор, решила, что именно я буду делать сейчас, через десять лет и через двадцать. Какие интриги и смещения свершу, какой пост займу и когда.

– Кто?

Он о некоей девушке из его мира? Зачем мне об этом знать?

– Когда я ответил, что этого никогда не будет, что никто не решает за меня, с отрешенностью преданной королевы подписала документы о том, чтобы меня забрали в закрытую школу. Никогда не навещала, хотя не запрещали. И не звала на выходные домой.

– Ты о ком?

– О своей матери.

Я резко, насколько позволяло состояние, перевернулась на другой бок. На меня смотрели непривычным, затянутым пеленой воспоминаний, взглядом.

– При чем… здесь… твоя мать?

Как мы вообще вышли на эту тему?

– У нее зеленые глаза.

«Значит, он помнил…»

– У отца серые, – предварил мой непрозвучавший вопрос ответ. – Мои синие, в меня самого. Так случается.

Взгляд Кайда прояснился.

«Он обрезал те провода, которые когда-то жгли». Принял случившееся, как Вселенная принимает все собой же сотворенное.

«Есть люди. Они ведут себя так, как хотят, согласно накопленным шаблонам. В этом нет ни плохого, ни хорошего, в этом есть бесконечная ровность бытия, его великолепное разнообразие. Можно бурлить, можно пропустить через себя».

Вновь дуновение галактических ветров в глазах.

Он пытался быть мне ближе, вот что он сейчас делал. Теплым быть нельзя… Но хотя бы так.

Я обниму его за это потом, когда смогу.

Спустя еще пятнадцать минут я уснула, а через неопределенный промежуток дернулась, потому что Кайд сидел на краю кровати.

– Что?…

Может, проснулась, потому что он смотрел, может, сама по себе. И почти сразу уловила этот едва заметный шлейф, исходящий от пустынного варана, который уже наметил жертву и собирается укусить.

– Облучение.

– Сейчас?!

Сейчас.

– Ненавижу… – обещала себе этого не произносить, но не сдержалась.

«Я тоже тебя…»

Прежде чем он прижал свои ладони к моим, я была почти уверена, что уловила нежное тепло, которое исходит только от слов «обожаю», «трепетно к тебе отношусь», «лю…».

И канула вместе с новой порцией газа в беспросветный мрак.

* * *