Игра с драконом

Ворота соседа оказались приоткрытыми, что существенно облегчило мне задачу. Хозяина во дворе не оказалось. В амбаре горел свет. Базилик по-прежнему стоял привязанный к дереву. Доковыляв до конюшни, я негромко позвала, но соседа не оказалось и там. Внутри пахло свежим сеном. Одинокая лошадь стояла в том самом стойле, окно которого выходило во двор бабушки. При виде меня Карамель начала бить копытом.

– Тихо, пожалуйста. Не надо! У меня нет ни одного яблока, – я демонстрировала лошади руки и объясняла в каком мы с ней находимся положении, как вдруг она резко умолкла.

В воротах конюшни стоял Нигай. От его тела шел пар. Открытый торс, грудь и рукава в татуировках, рельеф на животе и странный взгляд, словно глаза стали еще темнее. Брюки были натянуты не полностью. В руке белое полотенце.

Нигай медленно направлялся ко мне, а когда достиг расстояния вытянутой руки, скинул свое полотенце на стенку стойла и сделал еще один шаг. Он поцеловал меня. Это было неожиданно. Его близость побуждала меня стоять неподвижно, боясь повторить неловкость. Я ощущала его дыхание на виске. Поцелуй возле уха, заставил прикрыть глаза. В то мгновение я чувствовала слабость, приятную дрожь и свежий аромат бани. Желание окутывало разум и заставляло подчиняться чувствам уже во второй раз. Не отстраняясь ни на минуту, Нигай, обхватив за талию руками одним движением, поднял меня.

Мысли уносили в преисподнюю. Мне хотелось по-настоящему быть с ним, ощущать близость тела, касаться мужественной шеи и волос, которые приятными покалываниями ощущались на ладонях. Ноги обхватывали его талию. Руки обвили шею. Он усадил меня прочь на широкую перекладину стойла. Медленное проникновение языка вызвало сильный жар. Хозяин уже скользил пальцами по бедрам. Короткий подол платья не препядствовал проникновению. Каждое его движение я представляла в мыслях.

Отрываться друг от друга не входило в наши планы. Звуки выстрелов за воротами, заставили сжаться в испуге и спрыгнуть на землю. Я почувствовала сильную боль. Нигай серьезным тоном попросил остаться. Сам побежал к воротам.

«Какой безумец идет туда, где слышны выстрелы?» – думала я, стараясь облокотиться через боль на ногу. Страх за соседа буквально лишал меня рассудка. Медленно я двигалась вперед. Конь встал на дыбы от испуга. Казалось, что он привязан надежно, хотя на нем был лишь недоуздок.

Ворота распахнулись от сильного ветра. Базилик снова встал на дыбы. Его подруга неожиданно вырвалась из стойла и помчалась прочь со двора, не обращая внимания на мои крики.

Случайно, мы открыли задвижку ее стойла. В тот момент казалось, что все потерянно. Лошадь бежала на верную смерть. Туда где выстрелы и опасность неминуемо поджидали ее. Ринувшись следом, я наступала на раненую ногу и морщась от боли, кричала:

«Карамель, вернись! Карамель, вернись домой», – будто не знала других слов.

Что-то мешало выйти за ворота, хотя вокруг не было никого. Лишь редкие фонари горели вдоль улицы, и темное поле навеивало ужас. После очередного выкрика, позади меня послышался топот. Базилик отвязался и бежал к распахнутым воротам вслед за своей подружкой. Недолго думая я перегородила путь и расставила руки, останавливая коня. Он снова встал на дыбы.

Я, испугалась, сделала шаг назад и рухнула на землю. Базилик убежал в темное поле, не оставляя за собой следов. Ощущения были паршивые. Так подвести соседа, упустить двоих лошадей и остаться в пустом дворе.

Вспомнив о большей ответственности, я поковыляла к дому бабушки, наступая на ногу увереннее, забыв о боли.

«Хоть бы с Анной все было в порядке».

Глава 3 Записка

Дома было тихо. Бабушка сидела напротив телевизора в мягком кресле и крепко спала. Вот чем награждается любовь к старой технике: звук на полную и неслышно, что там происходит на улице, а когда картинку перебивают помехи, белый шум действует усыпляюще. Хотелось лечь на перину, стоявшую рядышком, как в детстве, и ни о чем не думать, только тихо заснуть. Странности, происходящие за окном, не позволяли забыться.

Огни мелькали возле поля. С гостиной было не рассмотреть их. Дойдя до спальни, я облокотилась на железную спинку кровати и привстала коленом на доску подоконника.

Толпа передвигалась по полю с горящими факелами. Чтобы не значило это позднее сборище, оно навеивало страх глубоко внутри.

«Как в обычной деревне может происходить подобное?» – шептала я в тишину. Страшнее всего было неведение того, что нес за собой этот поход. В одно мгновение, словно порыв ветра задул все факелы. Своими глазами я видела большое черное облако, отбрасывающее тень на землю, куда еще прокрадывался свет от уличных фонарей.

Чтобы лучше рассмотреть всю полноту картины, и разбегающихся людей я облокотилась на подоконник рукой. Послышался хруст. Дерево не выдержало и разломилось на две части, одна из которых полетела на пол.