Игра с джокером

Легко сообразить, что сделал Шипов. Он давно и тесно повязан с "профсоюзом". И вот он приходит к главарям "профсоюза" и говорит: так и так, ребята, мы не поладили с самарскими, защитите нас, и любая часть сумм, которые мы получили за заложников - ваша. "Профсоюзные лидеры" не знают, что за "самарские", но, во-первых, ради сумм на кону стоит рискнуть, и, во-вторых, местная гордость должна была взыграть: мол, мы не позволим самарским соваться в наш район, пусть у себя там командуют, а мы им покажем, что ещё похлеще и покруче будем, и вообще не дадим обижать "своих"!..

Все дела по выкупу заложников переходят в руки "профсоюза". А значит... значит, заложников должны держать не где-нибудь, а в том самом особняке "профсоюза" почти в центре Имжей, о котором Андрею рассказывал полковник.

Вот где они сейчас находятся! И вот почему вокруг так много людей. Сизов сознался, что банда состояла из шести человек. Трое мертвы, один сидит, один - московский сообщник... Всего один остается, откуда же другие? Да из "членов профсоюза", вот откуда!

Андрей облегченно перевел дух. Во-первых, "профсоюз" - не такие психованные выродки, как Сизовы, и вряд ли начнут резать пленников почем зря. Во-вторых, жизнь пленников - гарантия их собственной безопасности. Не только от правоохранительных органов, но и от "самарских". Если полковник приблизительно представляет сейчас, где и кто держит пленников, и какое противостояние намечается - он (с санкции генерала, разумеется) ни за что не позволит "организации" затеять "акцию истребления", чтобы не поставить под угрозу жизнь заложников. То есть, живые заложники превращают полковника и его спецподразделение в невольных союзников "профсоюза". А "профсоюз" - в невольных союзников органов, заставляя сражаться против общего врага.

Но именно поэтому заложников никто не рискнет освобождать - чтобы не нарушить неустойчивое равновесие, сложившееся к данному моменту. Пока "организация" анализирует новый поворот событий и не очень уверена, как действовать дальше - органы выигрывают время. А время сейчас - все. Чем больше "организация" будет медлить, тем окажется слабее, тем легче будет её разгромить. А если убрать "стопор" в виде держащего заложников "профсоюза" - "организация", перестав опасаться ножа в спину, развяжет настоящую войну за свое выживание.

Так что заложники становятся пешками в большой игре - пешками, которые пока что никому не выгодно двигать. Даже если их вдруг убьют, когда их жизнь перестанет представлять ценность - разгром "организации" стоит того.

Полковник понимал это - и поэтому согласился на вмешательство Богомола. Которая не связана правилами игры, и которая остается поэтому их единственной надеждой.

И подумать только, что Андрей сам выпустил из бутылки всех этих джиннов, когда попробовал заново копнуть забытое архивное дело... Но он ведь не мог поступить иначе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

"Прошлись мы с ней, значит, по магазинам, а потом в ресторан. В магазине она и мне костюмчик и пальто справила, а себе всякие тряпки набрала, поношенные, но с пристойным видом. Еще, я понимаю, так подбирала, чтобы оружие было удобно носить. А мне говорит, когда я насчет моих обновок заспорить вздумал:

- Ты кончай это, дед, а то что это за племянница такая получается, которая своего дядюшку для похода в ресторан обрядить не может?

Я и смирился. Продавщица, что вокруг меня хлопочет и помогает пиджак примерять, спрашивает:

- Что, внучка вам решила подарок сделать?

- Не внучка, - говорю, - а племянница, из Москвы приехала.

- А, если из Москвы, тогда понятно, - говорит продавщица.

Ну, пошли мы после всех этих магазинов при полном параде. Старое барахло, которое она завтра наденет, в большой пластиковый пакет сложено. Она мне по пути большую пачку денег сует.

- Держи, чтоб не я в ресторане платила.

А денег-то - наверно, как десять моих пенсий.

- Ты, что, - спрашиваю, - за один вечер собираешься прогулять такие деньжищи, на которые можно почти год прожить?

- Да ну тебя, дед! - говорит. - Тут разные системы отсчета.

Я только головой покачал. По мне, так это тоже безобразие, но, может, она лучше моего знает, как по правилам игры полагается.

Заходим мы в ресторан хороший. Официанты вокруг неё прыг-скок, ровно кузнечики. Оно и понятно, девка видная, да и костюмчик на ней дорогой, ясно, что за чаевыми не постоит. Я, впрочем, тоже теперь не в дерьме каком-нибудь, но куда мне до нее.

- Давай решать, дядюшка, что мы пить и есть будем, - говорит она открывая меню. - Как ты насчет салатика фирменного, борща с мясом и свиной отбивной? И на сладкое что-нибудь...

- Нормально, - говорю. - Пировать, так с музыкой!

А музыка, надо сказать, грохочет из динамиков. Хорошо, мы подальше от неё сели.

- Тогда так и возьмем.

- Только насчет сладкого я не очень, - предупреждаю. - Так что ты себе бери, что хочешь, а мне и того, что есть, хватит.

- Как знаешь, - пожимает плечами. - А я возьму себе кофе и кусок фруктового торта... Нет, кусок фруктового и кусок "Стефании".

- Не разнесет тебя, дорогая племянница? - интересуюсь.