Игра с джокером

Сизов. А куда мне деваться было? Время поджимало. Зимой могилу в два счета не выкопаешь. Да и нашли бы вы свежезакопанную яму, если б я на участке её вырыл или в подполе дома. Вы ж, небось, все обыскали? А я Сергея поаккуратней прочих спрятал. Отвалили мы старый кузов "Москвича" - весь ржавый такой, разбитый кузов - разгребли под ним маленько, Сергея положили, и тем же "Москвичом" его прикрыли, будто камнем надгробным. Но это все ничего, временное! Я ж сразу подумал - как свое отсижу, так братьям такой мраморный мавзолей отгрохаю на местном кладбище, какого в Москве у Ленина нет! И тело Сергея, естественно, туда перенесу.

Полковник. Да его бы крысы съели, пока ты сидел.

Сизов. Ну, об этом ребята должны были позаботиться, чтобы его с первой оттепелью перезахоронить получше, до моего возвращения.

Полковник. Сколько всего там трупов?

Сизов. Семеро, да Сергей... Всего восемь.

Полковник. Уверен, что не ошибаешься?

Сизов. Уверен.

Полковник. Хорошо... И все-таки, куда Грибова повезли? Ведь из твоего дома увозили, не можешь не знать.

Сизов. Клянусь, начальник, не знаю! Как мы Сергея отвезли, да стекла вставили, они и говорят: ты, Антон, теперь приборкой в доме займись, а мы этих заберем и перепрячем в надежное место. Тебе лучше не знать, куда. Меньше знаешь, спокойней спишь.

Полковник. Это они тебя надоумили пойти в милицию?

Сизов. Да, они.

Полковник. И все-таки, ведь есть места, где их могли спрятать вероятней, чем в других... Чья-нибудь дача... Или уж не знаю, что - но ты ведь представляешь, какие глухие углы есть в их распоряжении. Думай! Чем больше надумаешь, тем тебе же лучше. И пойми, ты их не закладываешь. Я почти все знал, ещё до того, как ты в милицию с повинной явился. Но мне важно освободить заложников живыми, понимаешь? Если их успеют убить - я из всех мясной фарш понаделаю!

Сизов. Не думаю я, что их убьют. Говорили, держать будем, чтобы торговаться - не только за деньги, но и за жизнь и свободу, если понадобится.

Полковник. Хорошо. Будем считать, славно поговорили. Завтра... то есть, сегодня... ещё раз побеседуем, а там решим, как лучше - перевозить тебя в Самару или до поры здесь оставить."

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Врач Столпникова Аглая Ивановна оказалась милой женщиной лет пятидесяти, полноватой, но при этом живой и порывистой в движениях. Она без ложного стеснения приняла небольшие подарки, которые вручил ей Андрей - те же шампанское и конфеты.

- Как же, помню Леню Жилина, - сказала она. - Очень славный родился мальчик! - похоже, она помнила всех своих подопечных, которым помогла появиться на свет. - Надеюсь, у него все в порядке?

- В полном! - заверил Андрей. - Честно признаться, я к вам по несколько необычному делу.

- По какому же?

- Понимаете, я сейчас пытаюсь заново разобраться в обстоятельствах смерти моего брата... Двоюродного брата, я имею в виду, Леньки-старшего.

- Спустя столько лет?

- Да. Во-первых, вдруг всплыли некоторые странности, которым в свое время не уделили внимания.

- А во-вторых?

- Во-вторых, - Андрей рассмеялся, - я уже больше полугода работаю в частном детективном бюро и успел поднатореть в разных расследованиях. Вот и вообразил, что могу наконец приложить свой опыт к семейному делу.

- Понятно, - Столпникова тоже улыбнулась. - И что вы хотите узнать?

- У меня появились сведения, правда, не очень достоверные, что вместе с Лианой Некрасовой в роддоме находилась ещё одна юная роженица - даже младше Лианы, лет четырнадцати-пятнадцати. И что эти двое, будучи приблизительно в одинаковом положении, очень сошлись - во всяком случае, на те несколько дней, которые они провели здесь, в этом роддоме - и много болтали, откровенничая друг с другом. И что этой "подруге по несчастью" Лиана рассказала то, что больше не рассказывала никогда и никому - в том числе, и мне отказалась рассказывать...

- И вы хотите найти эту девушку, понятно, - кивнула Столпникова. - Что ж, постараюсь вам помочь. Это надо поднимать старые регистрационные журналы, архивы ворошить... Подождите здесь, я проверю... Когда, кстати, родился Ленька? Пятого декабря?

- Второго декабря восемьдесят шестого года.

- Вот видите, - вздохнула Столпникова, - возраст... Память подводит, точные даты начинаю забывать...

- Ну, если вы помните о каждом ребенке столько же, сколько о Леньке, то вам жаловаться на память грех! - откликнулся Андрей.

- Это вы мне льстите, - сказала она - но при этом осталась видимо довольна. - Посидите, подождите немного.

И она исчезла на какое-то время.

Андрей ждал где-то с полчаса, сидя у окна и созерцая унылый прибольничный пейзаж.

Столпникова вернулась с потрепанной регистрационной книгой и пожелтевшей медицинской картой.