Игра с джокером

…И на прошлом наконец поставлю крест,
И хочу, чтоб в церкви мы с тобой венча-алися,
И чтоб я была не хуже всех невест!
Все мы, бабы, стервы,
Милый, что с тобой?
Кто у нас не первый,
Тот всегда второй…

Богомол пела негромко, для собственного удовольствия, но Андрею, только пришедшему в себя, этот напев все равно болезненно бил по ушам.

Он повернул голову, увидел Богомола, стоявшую спиной к нему, у окна.

И давай с тобой устроим день рождения
Моей маленькой, но все-таки души!
Все мы, бабы, стервы…

выводила она.

— Перестань, а? — попросил он, с трудом ворочая языком, и сам поражаясь тому, что вообще способен издавать членораздельные звуки.

Она обернулась так резко, что он испугался.

— Ожил!..

— А чего ему не ожить? — донесся стариковский голос. Андрей уже понял, что лежит в своей комнате в квартире тети Тани. Значит, старик сидел в кресле в углу. Повернуться, чтобы убедиться, так ли это, Андрею казалось свыше его сил — да и необходимости не было. — Я ж сразу говорил, что оживет.

— Да ну тебя, дед! — отмахнулась Богомол. Она подошла к кровати Андрея. — Что тебе не нравится?

— Песня, — сказал Андрей. — Где ты её подхватила?

— Подхватывают болезнь, — сказала она. — А песню я услышала в ресторане. В память запала. А вообще-то её всюду крутят. Мог бы и знать.

— Да ну ее… Как Ленька? Грибов?

— Все в полном порядке. Грибов уже улетел в Москву. Пойду тетю Таню обрадую. Сейчас бульон получишь.

Она вышла из комнаты. Андрей услышал, как скрипнуло кресло, потом хромую походку старика. Старик возник в поле его видимости.

— Она все эти дни с тобой возилась… — сообщил он. — Как мы с Грибовым тебя вынули… И все под эту песенку шалавую… Я уж ей сделал втык.

Андрей с вопросом поглядел на старика.

— Я ж вижу, чего она вокруг тебя вьется, — объяснил старик. — Не из-за одного мальчишки в пекло полезло… Я ей так и сказал, что ты смотри у меня, не все тебе принадлежит, что тебе хочется. Потому что девка с самомнением, сам, наверно, знаешь. Кончай, говорю, чужого мужа обхаживать, а то ведь сдержу слово, надеру уши за все хорошее… Песенка ей в память запала, вишь!..

Он осекся, потому что в комнату вошли Богомол вместе с тетей Таней.

— Андрюша!.. — тетя Таня всплеснула руками. — Как же ты нас всех напугал!

— Ничего… — Андрей слабо улыбнулся. — Как видите, все хорошо.

— Давай бульон кушать, — сказала Богомол. — Сесть сможешь?

— Попробую, — Андрей напрягся и, к его удивлению, присел намного легче, чем ожидал.

— Вот и хорошо. Сейчас мы ложку за папу, ложку за маму…

— Какое сегодня число? — спросил Андрей.

— Второе.

— Сегодня у Леньки первое занятие по теннису…

— Да. Я сама его отведу. Мы с тетей Таней уже обо всем договорились. Да, тетя Таня?

— Да, — тетя Таня кивнула и вышла.

— Она вообще знала о твоем существовании?

— Подозревала… Но в целом это оказалось для неё полной неожиданностью. Тем более, то, что я знала Леньку-старшего и поспешила на помощь Леньке-младшему… Вот так странно жизнь складывается. Она должна была бы меня ненавидеть, а мы оказались единственными близкими людьми во всем мире… — она насмешливо пожала плечами. — Как видишь, мой папаша тоже оказался кобель хороший, но я на него не в обиде. Ведь без него я не появилась бы на свет. И с моей матерью он всегда вел себя вполне пристойно…

— Да, мы теперь родственники, — подчеркнуто сказал Андрей.

— Во-первых, всегда ими были. А во-вторых… В нас нет ни одной капли общей крови, так что понятие «родственный брак» к нам не относится. Если ты это имеешь в виду. А я имею в виду не сам брак… а то, что от брака рождаются дети.

Старик, опять усевшийся в кресло, издал негодующий возглас.

— Опять она за свое! Совсем девка стыд потеряла.

— Хорошо, хорошо, дед, больше не буду! — откликнулась Богомол.

— О чем вы говорили с Ленькой в день его смерти? — спросил Андрей. Ведь ты соврала мне, что объяснилась ему в любви?

— Соврала. На самом деле, я созналась ему, что я — его сестра. И умоляла не ходить на пустырь. Он улыбнулся и сказал: «Не беспокойся. Теперь, когда я знаю, что у меня есть ты, я тем более должен жить. Меня никто не одолеет. Все будет в порядке.»

— Ясно… — Андрей откинулся на подушки. Он хотел ещё кое о чем спросил, но после чашки бульона его глаза стали слипаться, и он задремал. Когда он проснулся, были уже сумерки. В комнате горел свет, возле кровати сидел полковник.

— Привет, — сказал Андрей. — Как дела?

— Нормально, — пробасил Федор. — И генерал, и все прочие шлют тебе наилучшие пожелания. Ваша вылазка сработала как надо. Переполошила все гадючье гнездо, и они наделали много глупостей. Мы взяли и Буташина, и некоторых других. Сидят в нашем главном здании, в обстановке полной секретности. По документам — их поместили в другое место. Уже начали давать показания. Называют такие имена, что волосы дыбом встают.

— А те… которые оказались предателями?