Игра с огнем

Беспокоиться не о чем. Я справлюсь. Так? Когда я покидаю особняк из бурого камня и иду домой, мне приходит в голову, что все это предприятие со знакомствами может обернуться полным провалом. Для такой работы нужно быть пронырой, а я не из тех, кто легко сходится с людьми. Но мне надо этим заняться, иначе придется возвращаться к маме и отчиму Стиву в Джерси.

Глава 2

– Мне просто нужен мужчина, который знает, чего хочет, – говорит Минди, заканчивая заламывать руки и задыхаться по поводу ужасающего состояния манхэттенского рынка свиданий для тех, кому за тридцать, и вонзая вилку в лист кале.

Жует она молча – и это первые мгновения тишины за столом после того, как я, чтобы растопить лед, похвалила ее блузку пятнадцать минут назад. Я благодарна, что в нашем разговоре Минди взялась за тяжелые веса, потому что вчерашние уроки Пенелопы все будто в тумане. Когда она объясняла, как проводить первые встречи с клиентами, все казалось так просто, но теперь применять эти навыки на практике жутковато. Ощущение такое же, как на теоретических научных курсах в колледже. Пока профессор показывал, как вычислить расстояние между двумя планетами с помощью сложной формулы, я, в общем, понимала, но когда надо было сделать то же самое на экзамене самой, только хлопала глазами.

Намного легче оттого, что Минди мне пока очень нравится. Она правда прелесть. Явилась в «Сант-Амроус» с двенадцатиминутным опозданием, но заранее прислала эсэмэску с извинениями: «Опаздываю. Задержалась у врача (консультировалась о заморозке яйцеклеток). Уже в такси. Извините… скоро увидимся!!! Целую!!!» Она адекватная, энергичная и, кажется, не замечает, что моей квалификации крайне не хватает, чтобы найти ей мужа.

Я предложила Минди встретиться здесь, потому что знаю, она живет за углом в Вест-Виллидж, а еще потому, что Джонатан как-то приглашал меня сюда на свидание. Он не сказал, что он тут завсегдатай, и у меня глаза на лоб полезли, когда официанты стали похлопывать его по рукаву и называть «малыш Джонни». Я в тот день заказала самое дешевое, что было в меню, – тирамису за девять долларов, на случай если вдруг окажется, что каждый платит за себя. Не хотелось, чтобы он решил, будто я его использую как талон на бесплатное питание, хотя иногда именно так и получалось.

Мы с Минди сидим в глубине, за столиком, втиснутым между двух других. Вокруг нас расположились на красных кожаных банкетках Дамы, Которые Обедают, – едят тарталетки с фуа-гра или тунцом, пьют эспрессо из крошечных чашечек. В ресторане стоит гул от разговоров по-английски и по-итальянски, от стука серебряных приборов по белым керамическим тарелкам. Почти на каждой спинке стула висит сумочка «Шанель». Мой «Майкл Корс» из комиссионки засунут под стол. Сумка Минди бледнейшего младенческого розового цвета из мягкой кожи. Я не узнаю дизайнера, значит, стоит она, скорее всего, больше, чем я плачу в месяц за квартиру.

Минди дожевывает свою кале и подается вперед, поставив локти на стол и церемонно убрав руки под подбородок.

– Я даже слов не могу найти, насколько важно, чтобы он был очень мужественным, – говорит она. – Он должен быть сильным, решительным, с низким голосом, широкоплечий. Хлюпики мне неинтересны.

– Понимаю, – киваю я.

– Но дело в том, что он должен быть евреем. Мне это было не так важно, когда я была помоложе, – говорит она, растягивая слово «помоложе», и ее глаза над краем поднятой кофейной чашки едва заметно приоткрываются. Я не сказала, сколько мне лет, и не собираюсь этого делать. – А теперь важно. Я хочу, чтобы мои дети росли так же, как росла я.

– Не вопрос.

– Среди евреев попадаются слишком уж мягкие для меня, слишком плаксивые; слишком привязанные к мамочке, – говорит она. – Это мне не подходит. То есть, конечно, маму надо любить. Но не прям без перерыва любить-любить, понимаете, о чем я?

– Вы ищете кого-то, ориентированного на семью, но независимого, – перефразирую я.

Один из вчерашних советов Элизабет: если выдавать ту же мысль другими словами, клиент почувствует, что вы на одной волне.

– Да!

Меня этим «замуж надо выходить за еврея, а то смотри у меня!» дома не доставали. Я еврейка только наполовину, по отцу, а он, в общем, никогда не западал на еврейских девушек. Ему нравятся блондинки – мама, конечно, а потом череда его подружек, которых звали Стейси, Трейси и Лейси, когда он перебрался в Майами. Если еврейская девочка говорит, что она натуральная блондинка, значит, она врушка и у нее отличный колорист. Я в жизни не встречалась с еврейскими парнями. Наверное, проще, когда рождаешься с набором правил по поводу того, с кем можно, а кто запрещен. В этом случае фокусируешься с лазерной точностью на том, кого именно ищешь, вот как Минди. У меня, когда я познакомилась с Джонатаном, и критериев-то не было, я просто хотела кого-то нормального, потому что с такими, когда я росла, была напряженка.

Звонит айфон Минди, цвета розового золота.

– Вам нужно ответить? – спрашиваю я.

Едва взглянув на экран, она переключает телефон на голосовую почту.

– Нет, что может быть важнее этого?