Игра с огнем

– Он не понял, – хором подтвердило отделение.

– Ладно, – великодушно смягчилась Александра. – Это от жары. У вас тут паршивые кондиционеры.

– У нас их вообще нет, – заметил дерзкий кудрявый лейтенант.

– Так я пишу: тысяча у.е., – сказал маленький опер, снова отерев пот.

– Какие еще «у.е.»! – возмутилась Александра. – Сами вы, извините за выражение, «у.е.» Доллары у меня в сумке были. Дол-ла-ры! Знаете такие?

– Они у вас, случайно, не были помечены? – спросил из-за кресла майор.

– Деньги? – язвительно подняла брови Александра. – Конечно, как же. Губной помадой.

– Правда? – не уловив сарказма, оживился веснушчатый опер. – Какой?

– Кристиан Диор. Тон № 161.

Опер добросовестно занес сие признание в протокол.

– Еще в сумочке что-нибудь было?

– Было, – ровным будничным тоном ответила Александра. – Пистолет.

– Что-о?! – дружным хором, будто на параде, вздохнуло отделение.

– Диктую по начальным буквам. Петя, Ира, Саша, Толя… Пистолет. Системы «Магнум». Подарок мужа. Зарегистрирован.

– Позвольте, – выбравшись из-за кресла, осведомился майор. – Вы гуляли с пистолетом?

– Гуляла я одна. А пистолет лежал в сумке. Что, по-вашему, мне следовало держать его в руке?

– Не понимаю… – простонал опер, чей смятый платок превратился в мокрую губку. – Зачем вы взяли оружие на прогулку?

– А вы зачем носите с собой оружие?

– Как это… – захлопал рыжими ресницами опер в штатском. – От преступников… Тьфу, то есть, ловить преступников… Работа у нас такая! Положено! – отчаянно выпалил он.

– Вот и нам положено, – тоном взрослого, вразумляющего бестолковое дитя, объяснила Александра. – От преступников. Побывали бы вы на моем месте – так не задавали бы дурацких вопросов. А вдруг меня захотят похитить с целью выкупа?

– Ограбить… – продолжил лейтенант.

– Безобразие, – резко сказала Александра, поднимаясь. – Вместо того, чтобы защищать честных граждан от уличного произвола, сотрудники наших органов позволяют себе идиотские насмешки. Я это так не оставлю. Вы что думаете, я пришла бы сюда из-за какой-то паршивой сумки и нескольких долларов? А вдруг завтра моим оружием воспользуется преступник?

– Такое очень может случиться, – согласился майор. – Вы уж извините нас… Распишитесь вот тут, пожалуйста.

– Если позволите, – с покаянным видом произнес дерзкий курчавый лейтенант, – профессиональный совет: в другой раз прогуливайтесь с телохранителем.

– Молодой человек, – возвысила голос Александра. – Для того чтобы давать мне советы, вам следует дослужиться хотя бы да генерал-майора.

Когда дверь за Александрой с треском захлопнулась, отделение еще несколько секунд хранило молчание, изредка прерываемое шипением раций и мелодичным телефонным звонком.

– Видали? – беспомощно осведомился похожий на выжатую апельсиновую мякоть опер в штатском. – С пистолетом она гуляет. Скоро на танках разъезжать начнут. Новые русские…

– Я вам так скажу, – блеснул зубами дерзкий лейтенант. – Если какой несчастный осмелится похитить эту мадам, у него не хватит денег, чтобы сбагрить ее потом обратно дорогому супругу…

У репортера одной из московских газет Димки Бреля было прозвище Клещ. И он очень этим гордился. Его нюху на сенсации могла бы позавидовать милицейская овчарка, но, за версту чуя возможность поживы, Клещ, невзирая на относительную молодость – тридцатник, – научился безошибочно распознавать, кого можно «разложить по полной программе» без риска для здоровья, а с кем не стоит связываться – жизнь дороже. Роясь в чужом грязном белье, Клещ чувствовал себя, как жук в навозной куче. Дорогое дерьмо манило, словно бархатные пески Ривьеры. Но московская жизнь с ее бесконечными соблазнами была бы не по карману скромному корреспонденту рядовой желтоватой газетки, и потому он изредка оставлял бумажной детище без очередного ассенизаторского скандала. За что, кстати, его богатенькие жертвы бывали ему очень благодарны. В своей работе Димка находил максимум удовольствия, в том числе и морального: он всеми фибрами души ненавидел богатых. Этих свиней, которые половину своей жизни тратят на то, чтобы любыми средствами нахапать немыслимые состояния, а вторую половину – спускают их на выпивку, шлюх, своих сучек-жен, никчемных избалованных чад и всевозможные извращения, при одной мысли о коих у нормального человека волосы встают дыбом.

А ИМ и не такое позволяется. За их вонючие грязные деньги. Вот и пускай заплатят еще разок ему, Димке Клещу. За то, что их проделки и шалости не станут достоянием широкой общественности, а значит, никто не наплюет им в глаза. За удовольствие. Как платит и он, Димка, когда приводит очередную подружку в кабак или отдыхает от трудов праведных в странах с климатом более мягким, нежели московский… Это справедливо. По правилам.