Игра с огнем

В том сезоне наше соотношение побед и поражений составило 79-3-1. Мы "похоронили" всех соперников. Но мой брат Трэв был недоволен тем, как играла наша команда. Трэв держал меня на расстоянии вытянутой руки, потому что ему было больно смотреть на то, как я играл. Он мне объяснил это следующим образом: "Если тебе когда-нибудь захочется поужинать домой и вернуться к нормальной жизни, знай - я тебя жду".

Он приехал на один наш матч в Иннисфэйле и уехал оттуда в бешенстве. Он много поиграл в индейских лигах, и наша тактика запугивания была ему не по душе. Он сказал, что в Иннисфэйле игра шла в одни ворота, а мы вели себя, в общем-то, как быдло.

"Сандер" играет откровенно грязно, - сказал он мне. - У вас в команде играет Лакович, которого дисквалифицировали из всех лиг, где он когда-либо играл. Он может играть технично, ему вовсе необязательно напрыгивать на соперников, умышленно калечить их, заставлять драться с ним и так далее.

Это любительская лига - вашим соперникам надо на работу утром потом как-то идти. Все ваши соперники ведут обычную жизнь и ходят на обычную работу. А твой дружбан Пэрсонс никого не жалеет. Он знает, что может сломать человека и использует этот козырь. Он ломает людей только лишь для того, чтобы вождю было чем похвастаться. Это же вообще ни в какие ворота не лезет!".

Я понимаю точку зрения Трэва, но на льду творился такой п*здец, о котором ни он, да и вообще никто на трибунах не знал. На самом деле один игрок "Иннисфэйла" слишком много болтал не по делу. Как он меня только не называл - и алкашом, и наркоманом... А потом ещё и Пэрсонсу сказал, что он жирный х*й, пьянь и предатель. И при этом заткнуть его было невозможно.

При счёте 0:0 Пэрсонс расположился перед вбрасыванием рядом с этим парнем и сказал ему: "Послушай-ка меня. Я сейчас пропущу мимо ушей всё, что ты мне сказал. Но как только мы поведём с разницей в пять шайб, я накинусь на тебя и отпиз*у к еб*ни матери".

Но этот парень был совсем наглым. Он ему ответил: "Да, да, да. Так вы и повели в пять шайб". Пэрсонс сказал ему со спокойной улыбкой: "Не волнуйся, поведём. И ты своё получишь".

Не успел он договорить эту фразу, мы завледели шайбой и - вынимай! - повели 1:0. Пару смен спустя счёт уже был 2:0, а затем 3:0. Пэрсонс прокатился мимо их скамейки и сказал: "Три-ноль, Билли. Осталось забить две". Через некоторое время счёт стал 4:0, а потом 4:1. Этот парень из "Иннисфэйла" прокатился мимо нашей скамейки и рассмеялся Стиву в лицо. В следующем периоде мы довели счёт до 5:1, а через полторы смены на табло было уже 6:1.

Обе команды знали о намерениях Стива. Этот наглец вышел на вбрасывание, и Стив последовал за ним. Судья вбросил шайбу, игра возобновилась и Стив полетел его искать. Парень из "Иннисфэйла" увидел, что на него несётся Стив и попытался смениться, но не успел. Стив схватил его и сначала просто стал на него вы*бываться. Но он ведь уже дал своё слово, так что пути назад у него не было. Он п*здил этого пацана до тех пор, пока его наконец не оттащил линейный арбитр. Если вас ужалила пчела - сжигайте улей.

Мы играли очень жёстко. Мы воевали против всех. У нас не было союзников помимо тех, которые были в нашей раздевалке. Каждая наша игра превращалась в войну. Мы не нарывались на неприятности, но со временем наши соперники начинали злиться, потому что не могли забить, и тогда у нас не оставалось выбора - "Хотите получить? Окей, это мы можем вам устроить".

Когда я играл за "Хорс Лэйк" я был в шоке от расизма, с которым нам приходилось сталкиваться. Я понимал, что на матчи против нас соперники выходили злыми, потому что мы играли жёстко и грязно. И это нормально. Но некоторые просто откровенно ненавидели индейцев.

Если мы играли за пределами резервации, то какие только фразы в наш адрес не летели - начиная от "*баных перноголовых" и заканчивая "поджигателям экипажей" и ещё более хлёсткими обзывательствами (в оригинале, соответственно, ‘featherheads’ и ‘wagon burners’, что, по понятным причинам, не имеет аналогов в русском языке, прим. АО).

Я не мог поверить в торжество стереотипного мышления в своей стране. Стране, которую я представлял на Олимпийских Играх. Причём дважды. В детстве меня иногда дразнили из-за того, что во мне есть индейская кровь, но до пришествия в "Хорс Лэйк" я понятия не имел, через что проходят индейцы.

Спортивные телеканалы - TSN и Sportsnet - освещали наши матчи, а потому на каждой игре собирался аншлаг. Обычно на матчи любительских лиг приходят порядка 500-600 болельщиков, но наши матчи собиралось от 2500 до 6000. Многие жители Хорс Лэйка ездили с нами на выезд, потому что гордились нами.

На выезд мы отправлялись не по одиночке, а сплочённым коллективом. Иногда на гостевых аренах ни с того, ни с сего вдруг не хватало билетов для наших болельщиков, которые приехали из резервации. Иногда наших болельщиков загоняли на самые дешёвые места где-нибудь под крышей. Это было какой-то кошмар.