Игра с огнем

Помню, я сильно нервничал, потому что понимал, что мне нужно два, максимум три матча, чтобы проявить себя. Было ли мне страшно? Ещё как. Впервые за долгое время я начал сомневаться в своих силах: "Главное - не обосрись. Ты должен сыграть лучше, чем когда-либо в своей жизни".

Клуб снял мне комнату в лучшем отеле города - в "Паллизере". Я кинул там свои вещи и тут же помчался на тренировку. Уже на следующий день мы встречались с "Квебеком". Сестра моего отца, тётя Роуз, приехала вместе со своим мужем, дядей Доном Оджерсом, из Оксбоу (пр. Саскачеван), и сводила меня на ужин в Калгари Тауэр. На тот момент, это было самое высокое здание в городе, а на его вершине располагался шикарный ресторан. Мне сказали, чтобы я не стеснялся и заказал то, что хочу. Я заказал.... омара. Пару часов спустя, я проснулся и стал блевать, как брандспойт. Я не мог в это поверить. Это надо же! Нашёл когда отравиться! Тем не менее, мне всё-таки удалось заснуть.

Следующим вечером я вышел на лёд и посмотрел на свою команду. "Флеймс" тогда обладали самой длинной скамейкой запасных и самым "большим" составом в НХЛ. Если не считать вратарей (Рика Уэмзли и Майка Вёрнона) и трёх игроков (Дагги Гилмора, Джо Маллена и Хокана Лооба), то там все были за 180см и весили больше 90кг. Клифф Флетчер встал у руля команды, ещё когда "Флеймс" только появились в "Атланте" в 1972-м. На протяжении всей своей истории они славились, прежде всего, габаритностью. Я как-то читал, что после игры против той "Атланты" звёздный центрфорвард "Чикаго" Стэн Микита (175см, 77кг) сказал, что "это всё равно, что кататься в лесу, полным красных деревьев".

Когда я зашёл в раздевалку, я увидел Эла МакКиннеса, который сидел, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди. Он мне сказал: "Х*ли ты тут делаешь?". Я ему толком ничего и не ответил, только пробурчал: "Меня подняли".

Я больше чем уверен, что они все тогда знали, что я жёг в "Солт-Лейке". Ветераны следят за фарм-клубами. Они хотят знать, кто собирается их "подвинуть". Тогда все только и спрашивали скаутов, как играет тот или иной парень. У нас тогда не было интернета. Мне кажется, сейчас игроки не испытывают такого страха, который заставляет тебя работать не покладая рук. После коллективного соглашения, клубам больше нельзя "поднимать" парня посреди сезона и пытаться наладить взаимопонимание в команде, если только травма не случиться. Правила изменились, поэтому и уровень самоуспокоенности значительно вырос.

Тренерам я понравился. Понятное дело, что "поднять" меня было тренерским решением, а потому я знал, что они за меня. Эл МакНил всегда хорошо относился ко мне, много со мной общался и постоянно что-то советовал. "Делай тоже самое, что и в Солт-Лейк Сити. Играй точно так же. Мы именно поэтому тебя сюда позвали, именно поэтому ты нам и нужен. Ничего не меняй в своей игре, и не думай о том, что думают все остальные. Ты заслужил своё место в основе. Ты заслужил этот шанс, так что воспользуйся им по полной".

Но большинство парней всё равно затаили на меня злобу. Мне это не нравилось, но я не убивался из-за этого. Я ни в чём не винил их. Я понимал, что им просто не хотелось видеть "чужака" в своей компании. У них всё было хорошо. По большей части, все они были спокойные ребята, а тут вдруг пришёл как-то сопляк, у которого энергия бьёт через край. Им такой нарушитель спокойствия был совсем не нужен.

Я сидел между Колином Паттерсоном и Риком Уэмзли, которые с самого начала  ко мне хорошо относились. Они знали, что мне было п*здец как страшно от всей этой обстановки, потому что этого нельзя было не почувствовать, когда в запасе оставался Лэнни Макдональд, и вместо него ставили меня. Моими партнёрами по тройке были Брайан Маклеллан и Тимми Хантер. Тимми, кстати, тоже хорошо ко мне относился, потому что, играя со мной, у него было столько голевых моментов, сколько не было никогда.

В тот день я провёл свой первый матч в НХЛ. Всё было круто - на "Сэддлдоуме" собралось 20 тысяч зрителей. Я вышел не лёд и стал бить всё, что движется. Я кидался на всех слева, справа и в центре. Кто это там бежит за шайбой? Джо Сакик? БАМ! Лети, родной, в борт. Петер Штясны? БАБАХ! Попался на силовой в средней зоне. Здоровяк Уолт Поддубны? Без проблем. И так один силовой приём за другим. Мне было плевать на имена и габариты. Я бил всех, кто поподался под руку.

У меня в арсенале было два секретных оружия - злость и уникальная способность терпеть боль. Я мог играть с опухшими глазами, выбитыми зубами и подбитыми скулами. Мне было абсолютно всё равно. Наш тренер, Терри Крисп, называл меня резиновым мячиком. "Его бросаешь в стену, а он отскакивает от неё и бьёт тебя в два раза сильнее". Не думаю, что это прибавило мне очков популярности в раздевалке. Поскольку я играл агрессивно, то и всем здоровякам приходилось прибавлять в жёсткости. Они же не могли себе позволить, чтобы их унизил какой-то коротколапый новичок.