Игра с огнем

В другом матче, когда нашим соперником был уже "Детройт", я оказался на льду в одной смене с Бобом Пробертом, который тогда всеми признавался лучшим бойцом лиги в тяжёлом весе. И я вызвал его на бой: "Ну, чо, Проби? Давай раз-на-раз прямо в центральном круге! Погнали!". Он засмеялся: "Ты спятил что ли, карлик еб**чий? Я ж тебя одной левой прихлопну, понимаешь?". Здесь весь фокус заключается в том, что нельзя показывать страха. Если сопернику удалось вас запугать - вам крышка.

В детстве у меня не было ни одной травмы, если не считать того пореза на руке. И вот когда мне было 16 лет, мы отправились играли в Калгари на арене "Стампид Коррал" с местными "Уэрэнглс". Я стоял на пятаке, а один из мой партнёр накатывался из угла. Он катился спиной ко мне и держал клюшку вверху, прося паса. Бац! Он заехал мне в челюсть, чуть ниже губы. У меня тут же откололись три передних зубы - выпали, словно ледышки.

Я хлестал кровью во все стороны, поэтому меня увели в раздевалку, посадили на старый полуразвалившийся деревянный стул и вкололи заморозку. Крови было так много, что врачам то и дело приходилось наклонять мою голову вниз, чтобы я не захлебнулся, пока мне накладывали швы. Я вернулся на лёд в третьем периоде. У меня здорово раздуло губу, но я отделался лишь потерей зубов. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться.

На следующий день мы играли с "Муз Джо", поэтому всю ночь пришлось трястись в автобусе. Через пару часов заморозка перестала действовать, и три моих отколотых зубы начали гореть адским огнём при каждом моём вдохе и выдохе. И так девять часов - глаз я так и сомкнул. Пришлось срочно договариваться со стоматологом, чтобы он прочистил мне каналы и поставил пломбы. Из автобуса я сразу устремился в кабинет стоматолога, а оттуда прямиком на матч. Другого выхода я не видел, и знаете что? Только так классные игроки становятся настоящими мастерами. Впрочем, бывают игроки вроде Петера Форсберга. Он же стеклянный. Таланта выше крыше, но сам он хрупкий, как стекло. Он не виноват - против генетики не попрёшь.

Я очень часто хватал удаления за то, что мстил своим соперникам. От этого страдала моя команда, но иначе я бы просто не выжил. Я никому ничего не прощал. Случалось так, что я выезжал на полном ходу в здоровяка, а он двинет мне в ответ, чтобы проучить меня. Вот только я догонял его и бил ещё сильнее. Я был беспощаден. По-другому и быть не могло.

Когда нашим главным тренером был Райзер, он периодически вызывал меня к себе в офис, спокойно смотрел на меня и взвывал к моему здравому смыслу. "Слушай, для нас такие удаления - это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Ты один из лучших снайперов в команде. Ты должен играть, а не на скамейке штрафников штаны протирать". Он также говорил, что главная проблема с моими невынуждеными удалениями была даже не в них самих, а в том, как я на них реагировал и раздражал при этом судей.

"Тео, ты пойми, что тебя все будут считать нытиком. Не надо с ними ссориться. Наоборот, надо сделать так, чтобы они были на твоей стороне". Он волновался насчёт того, что я просто не выживу, если я достану судей до такой степени, что они начнут закрывать глаза на то, как меня убивать на льду. Когда я уже играл за "Чикаго", его опасения стали реальностью....

Иногда стоило мне открыть дверь в офис Райзера, как я буквально чувствовал, что он злой, как собака. Сначала он откидывался на спинку кресла, скрещивал руки на груди и пытался подавить в себе жгучее желание перепрыгнуть через стол и швырнуть меня об стену. Конечно же, я чувствовал себя виноватым, особенно если наша команда проигрывала, но всё равно старался объяснить ему, что стоит мне не ответить одному своему обидчику, как следующий тут же вырастет у него за спиной.

Поэтому я и не делал никаких исключений, пусть даже от этого бы зависела судьба матча. Я просто не мог поступить иначе. Райзер же всегда говорил, что интересы команды всегда должны стоять на первом месте что бы ни случилось, а потому с каждой минутой он сердился всё больше и больше, в то время как его лицо приобретало пунцовый цвет. Вскоре он взрывался и орал, чтобы я прекратил хватать идиотские удаления. В итоге мы оба успокаивались и находили компромисс, а в следующем матче я искупал свой долг перед командой, выдавая блестящий матч.

Он помогал мне укрепить образ тафгая, чтобы припугнуть соперников. В беседе с прессой он признавал, что порой я действительно хватаю ненужные удаления - ведь если меня бьют, я отвечаю. Даг Райзброу - настоящий мужик. Я его уважал. Его вообще нельзя было не уважать.

Подавляющее большинство тренеров - муд*ки. Серьёзно вам говорю. Они все считают, что можно вывести универсальную формулу победы. Дурдом. Думаю, это связано с тем, что у них на плечах лежит колоссальный груз ответственности. Чтобы стать хорошим тренером, надо прежде всего уметь управлять людьми. То есть, выжимать из каждого человека максимум, при этом не давя на него.