Игра с огнем

Чак приехал навестить меня. Он никогда не был в подобной клинике. Дэн Кронин встретил его в аэропорте, и они провели вместе полдня. Чак считал, что я один из немногих энхаэловцев, у которого возникли такие проблемы, но потом увидел, что Дэн носит с собой два мобильника, к каждому из которых подключены две линии, и они всё время звонят без перерыва... Он понял, что я далеко не одинок. Чак сказал мне тогда: "Костлявый, ты не поверишь, кто ему звонил и рассказывал о своих проблемах - чуть ли не вся лига разом!".

В клинике я познакомил Чака с одним нереально богатым чуваком. Кокаин превратил его в такого параноика, что его как-то нашли лежащим в огромной ванне в своём гигантском доме с лампой на голове, а вокруг него повсюду была разбросана кукуруза, чтобы никто не смог подойти к нему незамеченным.

У него была огромная дырка в носовом хряще, и он периодически веселил нас тем, что продевал через неё трубочку. До того, как он попал в клинику, у него была дипломатическая неприкосновенность, и он летал на частном самолёте в Колумбию за кокаином. И таких персонажей там было полно.

По условиям моего "контракта" с Реабилитационной Программой НХЛ у меня должен был быть спонсор. Там так и было написано - "Я обязуюсь найти и заниматься со своим опекуном по 12-ступенчатой программе по месту проживания".

По вторникам у нас были собрания в церкви. Меня нравились эти собрания. Там была хорошая атмосфера, собралось много потрясающих людей. Как-то раз я вышел на улицу покурить и увидел какого-то толстяка в кепке "Детройта". "Мы же в Санта Фе, - подумал я. - Тут лёд только в стаканах существует".

Я заговорил с ним: "Как дела?". Я не стал ему представляться и спросил его: "Смотрю, за "Детройт" топишь по-чёрному?". А он мне такой: "А то! Я всей душой за "Детройт"! Обожаю Стива Айзермана!". Я протянул ему свою руку: "Ну, рад познакомиться. Я - Тео Флёри". Он чуть в обморок не упал!

"Я про тебя читал! А я всё думаю, куда это ты пропал? А ты, оказывается, вот где!", - сказал он. Я ему ответил: "Ну да, я тут в клинике на юго-востоке". Он представился. Его звали Джим Дженкинс, или кратко - Джей-Джей. Мы поговорили немного о хоккее и через некоторое время я его спросил: "Слушай, мужик, мне тут надо спонсора найти на время терапии. Не хочешь стать моим опекуном?". Он отказался. Я ушам своим не поверил: "Что значит "нет"?".

"А ты готов? Ты уверен, что ты готов?, - спросил он меня. - Потому что я знаю таких, как ты. Очень хорошо знаю". Джим вообще на своём веку много чего повидал. Он был профессиональным гонщиком. Я вам клянусь, он был ещё е**нутей меня! Он мне рассказал, как он летел на собственном самолёте с четырьмя своими детьми, обдолбавшись квалюдом с порошком и ещё чем-то.

Они летели над Роки-Маунтис (горная цепь на Западе Северной Америки, прим. АО), а он повернулся к своему 12-летнему сыну и сказал: "Так, я всё. Дальше веди сам". И вырубился. А его сын каким-то х*ем посадил самолёт.

В итоге он согласился стать моим спонсором. На следующий день мы встретились в клинике и вместе засели за "Большую Книгу Анонимных Алкоголиков". Мы не расставались ни на минуту и всегда ходили на одни и те же собрания.

У меня был терапевт, которая пыталась помочь мне разговорами тет-а-тет. Я рассказал ей о том, как со мной обращался Грэхем, и стоило ей затронуть эту тему, как я в буквальном смысле терял сознание. Ей на полном серьёзе приходилось тормошить меня, чтобы привести в чувство.

Поэтому меня записали в группу. Это открыло мне глаза на то, какой п**дец люди могут вытворять друг с другом. Там были люди, пережившие сущий ужас, и единственный способ, который помогал им забыть об этом и продолжать жить - это забыться либо с помощью экстази, либо героина, либо секса.

Тогда я впервые стал бороться со своими страхами в открытую - в той группе я мог спокойно обо всём говорить. Там были такие еб**утые случаи, что мой на их фоне и выглядел-то не столь ужасно.

После 30 дней в Нью-Мексико, мне надо было вернуться в Уэстсайд на две недели, чтобы завершить свой курс лечения. Но я с удивлением обнаружил, что успел за это время прикипеть к Санта Фе - я полюбил пустыню. Мы как-то заехали с Джимом в городок Лас Кампанас. Там всё было чудесно - два гольф-клуба, площадки для верховой езды, спа... В общем, будто бы в раю очутился.

Я вышел из машины и встал на обочине, ощущая такое умиротворение, которое в последний раз испытывал ещё во время службы в церкви Сейнт-Джона у Отца Пола. Холмы были покрыты кактусами и шалфеем сине-фиолетового цвета. Но особенно мне по душе пришёлся свет. Надо мной расстилался огромный небосвод, утопавший вдалеке за линией горизонта, а облака были похожи на огромные мешки, набитые перьями.

Помню, я набрал полную грудь холодного горного воздуха, и вдруг меня в голове что-то щёлкнуло. Я сказал самому себе: "Надо сюда переехать. Здесь так спокойно, так хорошо. Курс лечения идёт тебе на пользу. Что тебя ждёт дальше, если ты отсюда уедешь?".