Игра с огнем

Ника посмотрела на себя в зеркало, поразившись своей бледности и усталому виду. Вот это да – она стоит в душе неприятного ей типа и смотрится в зеркало, в которое каждое утро смотрится он сам.

– Я тоже никогда не пробовала. И больше не хочу. Я не знаю, как это вышло, – произнесла она, беря в руки бутылку дорогого освежающего мужского геля для душа, и улыбнулась – надо же, Укроп пользуется такими штучками, хоть и мегагопник.

– Если бы у меня была нормальная семья, я бы был идеальным сыном, – сказал неожиданно Ник, не понимая, почему рядом с этой нахалкой его тянет на откровенность. – Послушным, приветливым и примерным.

– Я верю, – со вздохом отозвалась Ника, желая, чтобы одеревеневшее тело вновь стало нормальным, а печальные, депрессивные мысли, главным образом посвященные ее неполноценности как члена общества, вылетели из головы, оставив, наконец, в покое.

– Мне бы не приходилось скрывать от любимой девушки, кто я есть. Ни от кого бы не приходилось. Я бы был самим собой.

Девушка стащила с себя джинсы, мысленно согласившись с парнем. Да, наверное, он прав, этот странный дебил с замашками садиста. С таким-то братом, как у Кларского, нормальным и не станешь. А если их отец был кем-то похлеще, чем господин Март, то детство и юность у Ника – вообще красота.

– Я буду ждать тебя в кухне. Надеюсь, ты вспомнишь все, что делала этой ночью. – Вновь стал плохим Никита. – И раскаешься.

– А что я делала? – в который раз перепугалась Карлова. Многого она не помнила – только какие-то отрывки: с яркими цветами и громкой музыкой. И еще каких-то бабочек, много бабочек, золотого цвета.

– Старательно взращивала в себе нимфоманку. И раздражала меня. А, да, – он все же решил подразнить ее, – у тебя отличные ножки. И не только ножки.

– У нас что-то было?! – тут же высунулась за дверь полураздетая Ника. Она вдруг вспомнила, как Ник стаскивал с нее ремень. От нехороших мыслей она еще больше побледнела и подумала, что сейчас грохнется в обморок. Нет, только не это!

– Благодари меня, что нет, – самодовольно ответил Кларский, окинув девушку заинтересованным взглядом.

– Вот блин, – тут же спряталась она вновь. – Точно?

– Я же сказал, что не дурак, – рявкнул ее собеседник, который действительно приложил много сил к тому, чтобы «ничего не было». – Быстрее там. Я ждать вечность не буду. – И, покачав головой, он ушел.

Зато все-таки увидел ее ножки и не только. И остался довольным.

А Ника только кулаком по стене, обложенной зеленым кафелем, хлопнула. Ну что за жизнь? Что она сделала такого, что с ней происходит весь этот безумный водоворот событий?

После прохладного душа ей действительно стало намного лучше: голова стала немного яснее, покалывание во всем теле проходило, да и дыхание стало не таким учащенным. Ника даже смогла немного поесть, преодолевая тошноту, – подозрительно спокойный хозяин квартиры на некоторое время стал поваром и приготовил ей овсяную кашу, а еще заставил выпить вновь «лекарство» и много воды, после чего отправил спать в комнату, по которой продолжал гулять освежающий ветерок. Парень был так любезен, что сказал Нике:

– Спокойного дня.

– Спасибо, – слегка растерялась она. – И тебе.

Девушка улеглась на диван, прижавшись щекой к подушке, от которой слабо пахло одеколоном – таким же, как и в салоне «Митцубиси». Заснула она достаточно быстро – под внимательным взглядом Никиты, который остался в этой же комнате, все так же сидя на полу, но уже с ноутом на коленях.

Ему было спокойнее в этой квартире, когда рядом кто-то был: порой даже не важно кто. Жаль, что сюда почти никто не приходил и не будет приходить. Да, кажется, пришло время признаться самому себе, что он устал от одиночества. Хорошо, что есть Ольга. Только он так давно не видел ее, и сегодня вновь они не встретятся.

Никита смотрел на заснувшую Нику и думал, а сняться ли сны глупой Нике? И какие они? Встал, накрыл гостью своей рубашкой – зачем, и сам не понял, полазил немного по мировой паутине, а потом и сам незаметно уснул.

А сны ей снились: черно-белые вместо обычных цветных, тревожные, плохие, но совершенно незапоминающиеся. Может быть, потому, что Нике снился Никита, а может, потому, что она слишком сильно устала.