Игра с огнем

– До встречи, Ольга, я позвоню тебе, хорошо? – тепло улыбнулся Кларский молчавшей Оле. Судя по всему, она не слишком боится его – глаза у нее не круглые от испуга, рот не перекошен, руки не дрожат, зубы не щелкают. Или просто она – отличная актриса? – Пока, Марья. А, да, передавай привет Дэну.

– Конечно, передам, – кивнула я.

– Скажи, что я отдам ему долг.

– Какой? – естественно, не былая в курсе.

Димка посмотрел на приятеля так задумчиво, будто бы был волшебником Гендельфом, решавшим, что ему делать с кольцом Всевластья. У Чащина определенно крышак поехал вниз и вправо.

– Он поймет, – рассмеялся Никита. – Он классный парень. И очень умный.

– Я передам, – еще раз произнесла я. – Только когда вы успели увидеться-то?

– Да вот, на днях, Маша. А, да, скажи, что в следующий раз тоже будет пять и один, но только пять будет от меня, – загадочно произнес Никита таким тоном, словно рассказывал ученому совету о своей научной работе.

– Я тебя совсем не поняла, но передам, – спокойно кивнула я молодому человеку. Хм, опять он одет так элегантно, неброско, но стильно: как и обычно, идеально выглаженная рубашка с длинными рукавами и стоячим воротом, черные брюки, на руках – дорогие большие часы. Опрятен, прекрасно причесан, с расправленными плечами, в меру надушен одеколоном, совершенно спокоен. Князь в простой одежде без «романтично-кружавчатых» прибамбасов и стильных, не кричащих украшений совсем рядом с ним не смотрится.

Ник еще раз тепло попрощался с задумчивой родственницей любителей жизни под мостами, а она в ответ громко рассмеялась и сказала небрежное «гудбай». Никита поднял брови, но ничего не сказал, Димка недовольно взглянул на Князеву, словно хорошо ее понимал, и парни скрылись, наконец, за дверями аудитории.

– Я сяду к тебе, Маша, – улыбнулась мне невинно Тролль и, дождавшись моего кивка, села рядом на место Димки.

Проснувшаяся через пару минут Маринка была слегка удивлена соседством светловолосой отличницы, которую, как подруга знала, я терпеть не могла. Чащин, вернувшись сразу после того, как в аудиторию залетела преподаватель, тоже слегка удивился Оле, но в его взгляде было больше недовольства, чем удивления.

«Что ты делаешь?» – словно спрашивали его взгляды, которые он пару раз кинул на Тролля (кстати, вышло так, что она оказалась между мной и одногруппником, поэтому и спрашивать про Ника я больше не могла, а мои записки он просто-напросто нагло игнорировал). А она только улыбалась: широко, так, что у нее напрягались мышцы на шее, да и вообще вела себя не совсем обычно: более громко, более шумно и менее вежливо, чем всегда.

«Подозрительно», – сообщили мне головастики дружным хором чуть позже, когда длинная нудная консультация кончилась, и я, пообщавшись с сокурсниками, в том числе и с повеселевшей Ольгой, направлялась к остановке.

Подозрительно, согласилась я, вспоминая, как Князь дружелюбно положила мне руку на плечо, когда мы шумной толпой стояли в коридоре.

Орел с этим не соглашался, но и не отрицал, он вообще не высказывал никакого мнения – по причине длительного отсутствия. Где его носило, головастики не могли понять, и только парочка из них, самых догадливых, говорили, что орел уже не орел, и орлом не будет, и вообще он в компании с полупрозрачной очаровашкой.

Нет. Наш Гоблин стала сама не своя. Может, ее Ник совсем запугал? Да ну. Он же ее вроде как действительно любит. Чего ему зеленую нежить запугивать?

Мотивацию Ольги я поняла только спустя несколько дней, когда она вконец меня замотала. Поняла, и, по-моему, возненавидела свою одногруппницу еще больше, чем в те славные времена, когда была без ума от Никиты и узнала, что она с ним встречается.

«Я сяду к тебе, Маша». С этих простых слов началась моя князефобия и князененависть. Почему? Да потому, что с этого момента Олечка решила вдруг стать не кем-нибудь, а моей подругой (к ужасу Лиды и Марины) и начала меня едва ли не преследовать.

Она отправляла мне дружелюбные эсэмэс-сообщения, писала что-то в Интернете, звала погулять, постоянно разговаривала со мной, шутила, рассказывала какие-то истории, смеялась над всеми моими – даже очень неудачными – шуточками.

С ней случилось что-то странное: из девочки-ангела со стажем она превращалась в самую простую девчонку, одевавшую постоянно джинсы и удобные кеды или кроссовки. Она почти перестала краситься, и ее плавные жесты и хорошие манеры профессиональной леди постепенно пропадали. Даже подруга Князя, Регина, была в некотором шоке, что тут уж говорить обо мне?

В среду, сразу после экзамена, Оля, сдав его к удивлению всей группы на тройбан (я тоже сдала его на три, но, правда, никто совершенно не удивился, а ее оценку обсуждали все, кто только мог), влилась в нашу с Лидкой и Маринкой компанию, и мы вынуждены были идти вместе с ней в кино, а потом и в уличное кафе.