Игра с огнем

Его продолжало ломать, и, кажется, каждая кость разламывалась на части, глаза слезились, а от этого молодой человек все видел через пелену, искажавшую реальность.

– Никки – твой дружок? – все еще тяжело дыша, но улыбаясь, спросил Денис. – Передай ему, что мы поговорим, как следует. Тебе ведь будет не впервой работать передастом, чувак?

– Передам. Передам, твою мать. Передам. А я это… запомнил твою подружку. Найду твою девчонку, поиграю с ней. Повеселюсь с этой кошечкой… А я знаю, кто ты. Знаю.

Его болезненное, искаженное наркотиками воображение вдруг представило окровавленного, но несломленного Дениса в виде таинственного врага, готового изощренно убивать. Иногда этому парню казалось, что за ним тайно наблюдают, хотят что-то с ним сделать, убить, сломить, пытать. И в эту минуту, после своих слов о номере тачки, Дэн стал для него олицетворением этого самого тайного врага.

Вместе с ломкой костей Дикий, еще пару часов назад бывший совершенно нормальным человеком, почувствовал прилив животного страха, неудержимо заставляющего бежать. Или яростно защищаться, чтобы выжить. Инстинкты молодого человека, перепуганные неправильным восприятием реальности, кричали: «Убей его! Убей его. Иначе он убьет тебя!»

Сама ночь, густая, черная, влажная, обнимала за пояс и напевала на ухо, как колыбельную: «Защити себя. Убей его».

Парень медленно надвигался на Смерча, засунув руку в карман и не сводя с него больших с покрасневшими белками глаз.

– Давно за мной следишь, падаль? – прошипел он. Теперь ему казалось, что все они находятся не на полутемной городской аллее, где утром и днем гуляют дети, мамочки с колясками и парочки, а где-то наверху, на волшебных грозных облаках, в окружении божественного сурового пейзажа компьютерных игр. На Дэне были черные латы и черный шлем с едва горящим числом 666, а на нем самом – белые с серебряным сиянием доспехи.

Дикий полностью перестал воспринимать реальность – его организм слишком сильно требовал новую дозу наркотиков, и центральная нервная система ничего не могла сделать с этими отчаянными требованиями. Ее нейроны были множество раз жестко обмануты молекулами морфия, прикидывающимися нейромедиаторами.

– Ненавижу тебя, – прошептал парень, сбрасывая капюшон олимпийки с головы – ему казалось, что он откинул свое белоснежное забрало.

Нож в руке был принят им за благословенное копье.

– Эй! Не надо! – попытался перехватить его руку один из гопников, понявший, что приятель желает сделать, но у него это не получилось.

– Пошел вон, не мешай мне!! – заорал наркоман, яростно размахивая ножом, – и парни отскочили от него. – Все пошли вон! Вы не понимаете, ослы, кто он!

– Остановите его!

– Ты чего творишь! Стой, твою мать!

Парень с высокими скулами никого не слушал, а подходил к Дэну, которому некуда было бежать.

Удар.

Смерч увернулся, и нож лишь слегка задел его плечо.

Еще удар.

Второй раз ему тоже повезло – лезвие черкануло по боку, порвав ткань и распоров кожу.

«Рана не глубокая, но кровоточить будет сильно, – мелькнула мысль. – А, не страшно…».

Третий удар.

Однако, несмотря на все мистическое счастье числа «три», именно в этот третий раз Дэна покинули последние остатки удачи. Он и сам не понял, как лезвие ножа примерно на половину погрузилось в его тело.

Вероятно, четвертый удар поставил бы последнюю точку в жизни Дэна, но парни все же скрутили обладателя ножа. Кто-то вырвал оружие из его рук, на которых вены грозились вот-вот разорваться. Кто-то склонился озадаченно над упавшим на бок Дэном, находившимся еще в сознании. Он молчал. Сквозь пальцы бледной ладони, зажимающей рану на животе, сочилась кровь.

«Молчи, терпи», – сказала неподвижному Денису, которому казалось, что он сейчас вот-вот от жгущей боли потеряет сознание, элегантная женщина в шляпке. Ее красные глаза поблескивали. Она наклонилась к парню и выдохнула на него густой серебряный дым, в котором поблескивали миниатюрные блестки.

Молчи. Терпи. Так он говорил и сам себе.

«Скоро все закончится, – женщина поладила его по лицу, – не смей никого вспоминать».

И она погрозила тонким пальцем с длинным острым ногтем хохочущему Дикому. Тот явственно увидел перед собой эту величественную женщину в черном бархатном платье и, если бы его не удерживали друзья, упал на землю.

– Ты… кто? – хрипло спросил он у нее. – Ты кто такая?

Женщина тонко улыбнулась ему и, пожав плечами, облизала раздвоенным языком красивые полные губы. Дикий закричал.

– Пацаны, у него глюки поперли! Сумасшедший кретин!!

– Ты че наделал?! Да ты его порешил, дура ты тупая!! – заорал один из перепуганных парней в спортивном костюме на обмякшего вмиг любителя наркотиков.

– Никки сказал же, чтоб мы его просто избили, а не пришили! Чего делать-то? – вновь взял роль командира на себя офигевший Гера. – Так, пацаны, делаем ноги. Быстро!

– А бабло и мобила?

– Да по фигу на них! Сваливаем!