Игра с отчаянием (СИ)

Ёшики вскинул одну бровь. Эта сверхтактичность Дэймона казалась ему слегка странноватой, и он никак не мог решить, вызвана ли она воспитанием или просто робостью. Впрочем, Дэймон выглядел больше растерянным, чем робким: в его ровной осанке и внимательном взгляде не было и намёка на стеснительность; напротив, от него веяло даже чем-то благородным и величественным. Очевидно, Дэймон просто не знал, о чём говорить с Ёшики, аналогично тому, как Ёшики не понимал, с какой стороны подступиться к Дэймону.

Наконец Ёшики прервал неловкое молчание.

— Значит, ты любишь музыку? Играешь на чём-нибудь сам? — поинтересовался он.

Дэймон усмехнулся.

— К сожалению, я всего лишь увлечённый слушатель, — проговорил он. Потупив взгляд, после недолгой паузы он признался: — Хотя на самом деле гитара — моя маленькая мечта.

Ёшики улыбнулся. Контакт медленно, но верно налаживался. Начиная понимать, в каком направлении можно идти, Ёшики заметил:

— Ну, гитара — это не самый сложный для освоения инструмент. Вон, какая-нибудь скрипка…

— Скрипку я бы и не хотел осваивать, — перебил Дэймон, хмыкнув. На его лице появилось слегка обиженное выражение, когда он заявил: — Она ассоциируется у меня с классикой, а классику я терпеть не могу.

Дэймон вновь раздражённо хмыкнул, отчего его ноздри забавно раздулись. Ёшики не сдержал едва заметной ухмылки: реакция собеседника его очень позабавила. “Похоже, ему часто говорят, что он мог бы любить классику”, — подумал он. Впрочем, сам Ёшики прекрасно понимал предпосылки подобного мнения: Дэймон выглядел очень консервативной и строгой личностью, которая обожает во всём порядок. Такие люди прочно ассоциируются с классикой во всём: в стиле одежды (что было очень даже применимо к Супер Мечнику), в манерах (тем более) и, конечно же, в музыке. Однако сам Дэймон, кажется, был несколько иного мнения. Ёшики лишь с усмешкой пожал плечами на это.

— Впрочем, скрипка сама по себе неплоха, — спустя пару секунд молчания продолжил Дэймон. — Мне нравится, как она сочетается с гитарой, как в моей любимой песне, например.

— Это в какой же? — полюбопытствовал Ёшики.

Дэймон чуть вздрогнул, будто вопрос застал его врасплох, а затем вновь как-то смутился, словно его музыкальные вкусы — это что-то очень личное и сокровенное. Ёшики же относился к этому чуть проще, так что не видел ничего плохого в подобном вопросе. Впрочем, он бы и не обиделся, если бы Дэймон не ответил. Однако для мечника, кажется, ситуация выглядела несколько иначе. Некоторое время он молчал, выглядя так, будто всерьёз взвешивал все “за” и “против”, а когда Ёшики уже хотел было сказать, что он может не говорить, если не хочет, Дэймон тихо, даже как-то робко произнёс:

— Emerald Sword от Rhapsody of Fire. Знаете такую? — чуть громче спросил он, неуверенно взглянув на Ёшики.

Тот растерялся от подобной серьёзности, а затем покачал головой и признался:

— Не слышал.

В следующий миг Ёшики с удивлением заметил, как Дэймон расслабился от его слов. Невольно в голову запросились мысли, что с этой песней что-то не так, но прямой вопрос явно свёл бы на нет все усилия по установлению контакта, так что Ёшики от него воздержался. Вместо этого он откинулся назад и заговорил:

— А вообще на гитаре играть и правда весело. И не слишком трудно, и при возможности можно козырнуть перед другими. Например, мы как-то с бывшими одноклассниками ходили в поход в лес, и Сатоши — мой друг — вдруг вспомнил, что я умею играть на гитаре. Признаться честно, ко мне так все пристали с просьбой сыграть что-нибудь у костра, что я сначала очень хотел его прибить. — Ёшики криво усмехнулся, а затем выдохнул и, покачав головой, расслабленно продолжил: — Но девчонки так упрашивали, особенно староста, что я в конце концов сдался. И на самом деле оказалось не так плохо. Они слушали с явным удовольствием (“Шинозаки уж точно”, — мысленно подчеркнул он), и мне было даже приятно, что благодаря мне всем вокруг весело.

От нахлынувших воспоминаний Ёшики невольно улыбнулся. Он не заметил этого, но Дэймон, глядя на его тёплую улыбку, также тепло улыбнулся в ответ. И уж тем более не мог Ёшики знать, о чём при виде его выражения думает собеседник.

“А сколько ещё таких весёлых моментов могло быть не только в его жизни, но и в жизни каждого здесь, если бы не Тау!” — с горечью подумала Орхидея, боясь даже представить, сколько человек уже лишились своего счастливого будущего с близкими из-за ловушки “Пика Надежды”. Дея отвела взгляд. Она одновременно чувствовала скорбь по жертвам академии и в то же время жгучую ненависть к Тау. Этот коктейль эмоций уже давно мучительно бурлил в её сердце, болел, как нарыв, и она всеми силами пыталась заглушить эту боль, отвлечься от неё хоть на мгновенье. Вот и сейчас она, будучи Дэймоном, вздохнула и, возведя взгляд к потолку, с мечтательной улыбкой начала: