Игра с тенью

— Да что теперь о покойнике говорить! Дурного не полагается, а хорошего тоже не скажешь.

— Не понимаю.

— А что понимать-то, спекулянт он и жулик! — И, сердито сверкнув глазами, добавила: — У него три ведра золота припрятано.

— Вы сами видели?

— Видеть не видела, а знаю, что есть. К нему разные люди приходили, золото приносили.

— Кто приносил?

— Не знаю. Должно быть, спекулянты.

— Почему вы решили, что если кто пришел, то и золото принес, может, все просто так.

— Догадывалась. Жаден был старик. Деньги для него все! Говорила ему: «Погубишь себя жадностью, Семен Федотыч». Истинная правда получилась, погубил. Все-то ему мало, а где Андрюшке взять денег? Он и не выдержал. И куда старому такое богатство? Одного варенья три пуда наварил. — Клавдия Ивановна поджала губы и замолчала.

Куликов сосредоточенно писал. Отвлек негромкий стук в дверь. В кабинет вошел Федор Георгиевич Гончаров, тот самый подполковник, что был вчера в квартире Мухина. Вошел не спеша, чуть вразвалку и, пожимая руку Николаю Петровичу, спросил:

— Не помешал?

— Нет, нет, пожалуйста. Вот беседую с Клавдией Ивановной Капитоновой. Вы ее тоже вчера видели?

— Здравствуйте, — Федор Георгиевич поклонился свидетельнице. — Разрешите, — он потянулся к протоколу допроса, взял его и принялся внимательно читать.

— Пока все, Клавдия Ивановна. Спасибо.

— Пожалуйста, — церемонно ответила Капитонова и встала. — Можно идти?

— Одну минуточку, — Гончаров дочитал протокол и положил его обратно на стол. — Вчера вы отлучались из квартиры?

— Да, уходила под вечер.

— Куда?

— В церковь. По воскресеньям я всегда ухожу часов в шесть вечера, а обратно возвращаюсь не спеша — когда в девять, а когда позже.

— Понятно. У меня вопросов больше нет.

Куликов протянул Капитоновой листы протокола и попросил подписаться на каждой странице. Капитонова ушла.

Оставшись вдвоем, Николай Петрович поделился с подполковником планом дальнейшего следствия по делу, попросил ускорить выполнение экспертиз и проверку подозреваемого.

— Факт пребывания Зотова в комнате Мухина, — говорил он, — его перебранка со стариком, драка, бегство — все установлено. Если прибавить показания Марины об угрозах ревнивого кавалера расправиться с ее отцом, то нехитрое дело получается, Федор Георгиевич. Как вы считаете?

— Не уверен, Николай Петрович, — отозвался Гончаров. — Есть вопросы, на которые, придерживаясь вашей схемы, пока что нельзя получить ответа.

Куликов, спрятав в ящик стола протоколы допросов, закурил и, разок-другой затянувшись, медленно заговорил:

— Конечно, сразу на все не ответишь. Для меня тоже многое неясно. Главным образом в плане морально-этическом. Но вы обратили внимание, Федор Георгиевич, что мы начинаем бояться простых решений, перестаем верить им? Возможно, причиной тому усложненность нашего образа жизни, нашего мышления, и чрезмерная простота иногда стала казаться нам подозрительной. И сейчас мы тоже склонны искать трудностей там, где, вероятнее всего, их и в помине нет. Я к чему это говорю, Федор Георгиевич? В деле Мухина я решил не бояться версии, если так можно выразиться, лежащей на поверхности. Версия жизненна, логична и подкреплена свидетелями. Я не могу игнорировать показания Марины Мухиной, если она недвусмысленно заявляет, что за несколько часов до убийства Зотов грозил расправиться с ее отцом. Не могу я не верить Капитоновой. К тому же есть еще одна существенная деталь: у старика Мухина затылок размозжен чем-то тяжелым. Эксперт установил, что именно это явилось причиной смерти, и смерть наступила в час, когда в комнате находился Зотов. Что же вам еще надо?

— Да-а, — протянул Гончаров. — Улики веские. К ним еще можно добавить, что Зотова дома не оказалось. Он был задержан на вокзале, вроде как бежал… Но удар в затылок, почему в затылок? Значит, старик повернулся спиной к гостю и ругался? Странная мизансцена…

— Ничего странного, — отрезал Куликов, — Мухин повернулся, чтобы показать Зотову, что разговор окончен, а в это время тот ударил его по голове.

ГДЕ ПРЕСС-ПАПЬЕ?

Против следователя, положив большие руки на колени, сидел молодой человек среднего роста, ладно сложенный, в дешевом грубошерстном костюме серовато-темного цвета. Мягкий воротник верхней рубашки открывал темную от загара шею. Густые, почти сросшиеся в одну линию брови придавали лицу мрачный вид. Молодой человек непрерывно курил, одну сигарету за другой.

«Нервничает», — подумал Николай Петрович и с удивлением отметил, что Андрея Зотова он представлял себе совсем другим и что этот молодой человек мало похож на того, выдуманного им.

…Сорок второго года рождения, родители умерли, работает техником-геодезистом, окончил одиннадцатилетку и двухгодичные курсы, под судом не был, но привлекался к ответственности за драку на улице. В нескольких строках вся биография. Не богато…

Раскрыть карты сразу, показать, что следствию многое уже известно, или, наоборот, слушать терпеливо и выжидать, дать возможность выговориться, а потом не спеша, уточняя и сравнивая детали, изобличать.