Игра Саида. Единственная

– Я не могу. Не…

Обрываюсь, кусаю губы. Возбуждение стреляет, стоит коснуться клитора. Растереть влагу, вызывая дрожь. Но тут же теряю тонкую ниточку, когда двигаю пальцами.

– Я не…

– Кончишь так?

– Нет. Я… Сложно. Пожалуйста, Саид.

– Что, пташка?

Он касается меня. Наконец-то. Не так, как я хотела. Совсем не так, лишь ласкает кожу под глазами, тянет губу, не позволяя кусать её. Наслаждается моей беспомощностью.

– Что ты хочешь? Не хватает меня? Моей помощи.

– Да.

– Скажи это.

– Мне не хватает тебя, - всхлипываю от того, как тянет внизу. Хочется большего, правильного. Саида. – Не хватает.

– Попроси, чтобы я трахнул тебя. И получишь желаемое.

– Т… Трахни меня.

– А где просьба? Где моё имя?

Его голос звенит он напряжения, я вижу, что мужчина сам еле держится. Его кадык дергается, глаза затягивает поволокой. Но Саид касается моей груди, играет с сосками.

Чувствительная кожа реагирует, бьет возбуждением. Новая волна накрывает головой, топит между ног жаром. Тело отказывает, немеет и трясется. Просит.

– Трахни меня, пожалуйста, господин Хаджиев.

Мужчина срывается на рычание, крепко сжимает мои ягодицы. Сдёргивает меня со стола, грудью укладывает на стол. Давит на спину, крепко держит.

И резким толчком входит.

Глава 38. Ника

Саид не нежничает. Не ждёт, не дает привыкнуть к новым ощущениям. Он будто с ума сходит от одной моей фразой. Не меня в клетку ловит, а самого себя на терпение проверил.

И проиграл.

Ох.

Его член скользит по горячим складкам, прорывается внутрь. Это кажется коротким взрывом, меня оглушает. Ловлю воздух губами, каждое движение мужчины.

Его дикие, остервенелые толчки.

– Тебе нравится, пташка. Нравится, когда я в тебе?

– Да. Да, нравится! – кричу, потому что ощущений слишком много. Они змеями ползут по коже, кусают. Яд растекается. – Да. Пожалуйста. Да.

Мне кажется, что на коже остаются ожоги. Красные следы того, как мужчина касается меня. Я вся в огонь превращусь. И плавлюсь, растворяюсь. На частички распадаюсь.

Оргазм такой мощный, сносит с ног. Я бы упала, если бы Саид не держал. Будто каждая клеточка, нерв и мышца растворяются, взрываются, исчезают. И долгим удовольствием отдает.

Меня нет.

Осколки, которые Саид сгребает.

– Вот так, моя хорошая, - шепчет, продолжая двигаться. Острые долгие толчки, от которых остывшее возбуждение тянет. – Моя. Моя, йезар. Всегда моей будешь.

Мужчина выходит из меня, а лоно обжигает его семенем. Специально так делает. Я понимаю это, дрожу от пошлости подобного жеста. Будто Саид метит меня своей спермой, пальцами по коже растирает.

Не останавливается, продолжает ласкать. Его пальцы скользят по лону, продолжают надавливать, пока по телу судорога не бежит. Чувствительное тело так быстро реагирует, резкие касания Саида кажутся наказанием.

И наградой одновременна.

– Кончишь ещё раз, пташка.

– Нет. Слишком быстро и…

– Я тебя не спрашиваю. Я говорю, а ты делаешь. Ты кончишь.

И я послушно выполняю его приказ.

Кусаю ладонь, но крик всё равно вырывается. Рвет горло, оставляет после себя хрип. Слёзы брызгают из глаз, обжигают. И так само обжигает ласка мужчины.

Когда он давит на клитор. Проводит подушечкой пальца вверх и вниз, не прекращает касаться. Только напор меняет, не давая мне подстроиться. Уловить это нарастающее желание.

От мысли, что в качестве смазки – сперма мужчины – меня колотит.

Окончательно ломает.

Я бьюсь судорогой, когда накрывает вспышкой. Удовольствием, от которого бедра сводит. Меня колотит, а Саид тянет на себя. Прижимает к широкой груди, пока перед глазами сплошная темнота.

Не могу стоять, только благодаря мужчине выдерживаю. Прислоняюсь к нему. И прислушиваюсь к собственным ощущениям. Я словно умерла и заново родилась.

Мышцы ноют, отдают болью.

– Умница, - выдыхает спокойней. Мягко и нежно. Поглаживает мои волосы. – Такая хорошая и отзывчивая, пташка.

– Ты для этого всех выгнал из дома.

– Совпало. Не хотел с идиотами видеться. А потом моя пташка настроение подняла, - произносит самодовольно, оставляет на бедре шлепок. – Дуй в душ, выезжать нужно. Давай, пташка.

Но я не двигаюсь, не хочу. Упрямо остаюсь на месте, упираюсь затылком о плечо мужчины. Мне нужно ещё немного времени. В его объятиях, его близости получить.

Я не могу так сразу.

Сделать вид, что ничего не было. Хаджиев выпотрошил меня, все чувства наизнанку вывернул. Я сама просила о том, от чего столько времени бежала. Всю себя отдала.

А он…

– Тише, пташка, - его губы скользят по щекам, собирая остатки слёз. – Сильно тебя накрыло, да?

– Да. Немного. Нет? Это просто…

– Ника, ты должна мне говорить, если чего-то хочешь или не хочешь. Ртом слова произносить. Ты вроде уже научилась. А не всхлипывать, что что-то не так.

– Нет. Это не из-за этого. Я… Я просто не хочу идти.

– В душ? К врачу?

– От… От тебя.

Жмурюсь, боюсь реакцию увидеть. Ощущение такое, что я сердце вырвала и прямо Хаджиеву вручила. Даже признание в любви звучало бы не настолько откровенно.

Любить можно на расстоянии.

А когда даже уходить не хочется…