Игра шутов

Она налила всем вина, и Тади Бой, отдавая ему должное, почти дошел уже до своего нормального состояния. Он разговорился.

— Вы же сами видели. Что тут еще скажешь? Беда О'Лайам-Роу в том, что он родился принцем и вождем большого клана, а не маленьким чудаком-книжником, у которого есть жена, пенсион и домик, где день-деньской снуют ученики-философы. Я встретился с ним в его замке, мокром каменном мешке, полном крыс. Он вас заговорит до смерти, о чем бы речь ни зашла: голова его набита самыми разными сведениями. И конечно, я в жизни не видал такого увальня. Большой его палец не знает, что делает указательный.

Стюарт ухмыльнулся. Тади Бой нерешительно поднял свой кубок в сторону девушки, которая не сводила глаз с его лица, выпил и с треском поставил кубок на подлокотник кресла. Тут госпожа Бойл сказала:

— Ты-то сам, мы слыхали, довольно шустрый и ловко лазаешь по канату. Вас теперь заставляют и в игры играть, в этой вашей школе? Что правда, то правда: учитесь вы долго…

Она залилась визгливым смехом. Девушка даже не улыбнулась.

— Учат нас бегать быстрее ветра: это в нашем ремесле основное, — с горечью проговорил Тади Бой. — А когда служишь такому, как принц Барроу, было бы еще хорошо и удобно делаться невидимым.

Уна О'Дуайер встала. Бесшумно, по-кошачьи, она пересекла комнату и забрала пустой кубок из вялых рук Тади Боя.

— Зачем было ехать с ним во Францию? — спросила она. — Сочинять сатиры в обмен на дармовую выпивку?

— Дармовую, разве? — сказал Тади. — А я-то думал, что заплатил за все.

— Парень хочет пообтесаться, — примирительно изрекла госпожа Бойл.

— Пообтесаться! Когда О'Лайам-Роу рядом торчит, как пришитый, и язык у него болтается, как трещотка у прокаженного.

— Баллах здесь ищет прибежища, — ухмыляясь, заметил Робин Стюарт. — Он вам будет рассказывать, будто приехал заработать денег, о все дело в женщинах, поверьте мне.

— А как у О'Лайам-Роу с женщинами? — спросила Уна О'Дуайер у Тади.

Господин Баллах вышел из себя:

— Я что, ясновидящий? Неделю я прожил у него в замке, и там не было никаких женщин, кроме его матушки и кухарок, и еще две недели мы плавали по морю — и он даже ни разу глазом не повел на фигуру, вырезанную на носу.

Старая дама уселась на место, хихикая, но черноволосая Уна О'Дуайер заговорила строго, как древняя богиня:

— Он не сердится, когда над ним смеются?

— Он сам посмеяться не прочь.

— Вот так петрушка, — заключил Робин Стюарт с досадой. — Его ведь пригласили, чтобы обсудить, каким способом лучше выгнать англичан из Ирландии. Это разве повод для веселья?

— О, судить да рядить он тоже горазд, — изрек оллав в каком-то диком порыве. — Говорить он может о чем угодно. И король, пожалуй, позаимствует у него парочку свежих идей, если вообще сумеет вынести его общество. Но в первую очередь, и во вторую, и в третью О'Лайам-Роу собирается предпринять маленькое частное исследование того, как живут богачи… притом предпринять его за чужой счет.

Госпожа Бойл вся затряслась от смеха, и Робин Стюарт тоже ликовал. Но черноволосая девушка резко повернулась и вышла из комнаты.

Глава 3 РУАН: ОРЕХ БЕЗ ЯДРЫШКА

Ты не можешь заставить платить налог на коров того, у кого коров нет; ты не можешь заставить платить за землю того, кто бродяжит; ты не можешь заставить голого платить за одежду, пока он не оденется; и тот, и другой, и третий — орех без ядрышка и суду не подлежит.

Уязвимый, точно краб во время линьки, кроткий, немытый, лохматый, О'Лайам-Роу въезжал в великолепный город Руан. И по милости древних, лукавых богов его, и Тади Боя Баллаха, и Пайдара Доули прибытие осталось незамеченным в тот день горожанами. Ибо через четыре дня помазанник Божий, христианнейший король Франции, великодушнейший, могущественный и победоносный Генрих II должен был войти в столицу своей провинции Нормандии впервые за три года царствования — и приготовления к этому радостному событию полностью поглотили жителей Руана.

Ирландцам повезло, что они разминулись с двором, который все это утро двигался по руанской дороге, чтобы обосноваться в аббатстве Бонн-Нувель, находившимся на другом берегу реки, где король собирался остановиться до своего торжественного въезда. Лорд д'Обиньи, сопровождавший ирландцев из Дьепа и еще накануне обеспечивший им самую лучшую и удобную гостиницу, здесь расстался с ними и отправился вместе со всеми своими копейщиками, чтобы присоединиться к свите короля, возложив на Робина Стюарта и его маленький отряд обязанность благополучно разместить О'Лайам-Роу в городе.