Игра скомороха

Вообще, как я понял, штаб квартира располагалась не только, и не столько в знаменитой пирамиде, но под землей Геофронта. Вход в нее охранялся еще одним пропускным пунктом, с серьезными ребятами в форме на посту. В самой каверне было проложено множество дорог для колесного транспорта, пути монорельса, и даже небольшой причал на берегу самого большого озера.

А внутри — казенная архитектура. Бетон, коридоры, залы, порой весьма огромные, автоматические двери… И на каждом углу — логотип НЕРВ. «Бог на небесах, с миром все в порядке», тьфу.

Справедливости стоит сказать, что лабиринт тут действительно знатный, заблудиться раз плюнуть. А если учесть, что мы только–только нашли проход на второй уровень… Мдя.

— О! Я поняла! — раздался радостный голос Мисато, — Нам туда!

Девушка тыкала пальцем в сторону очередной раздвижной двери с надписью «Лифт». Не понял. А какого мы на первом уровне в него не сели? Ведь два раза мимо проходили!

Не успели мы подойти к лифту, как двери открылись, и оттуда вышла блондинка. Натуральная такая блондинка, в белом халате, под левым глазом родинка.

— Рицко! — обрадовалась Мисато. Так это та самая знаменитая Рицко Акаги, получается?

Странно. Доктор Акаги, в отличии от той же Мисато, на свой прототип из аниме походила очень слабо. Ростом она значительно уступала той же Мисато, немного другая прическа, очень сильно меняющая впечатление от персонажа, совершенно японский разрез глаз. Ну ладно, допустим.

— Тебя как за смертью посылать, Мисато. Можно было и побыстрее. — раздраженно начала блондинка. Мдя. Она уже мне не нравится.

— Ну извини–извини! — Мисато скорчила жалобную рожицу, и изобразила поклон, выставив перед собой ребро ладони. Акаги на это только вздохнула, а потом перевела взгляд на меня.

— Это и есть Третье Дитя? — спросила последняя, заходя в лифт и пропуская нас с Мисато.

— Да. Познакомьтесь — доктор Акаги Рицко, начальник научного отдела НЕРВ. И Икари Синдзи.

Та–ак. Откуда Мисато знает, что я Третье Дитя? Она ж вроде не в курсе, зачем меня сюда пригласили…

— Отлично. Синдзи ты слышишь меня? — э? Чего это она?

— Да. Слышу. Приятно познакомиться. — традиционный поклон. Рицко же даже руки из карманов не вынула.

— Хорошо. Сколько будет два плюс два?

Чего? Не понял. Мисато, судя по виду, тоже.

— Четыре. Зачем вопрос?

— Действительно, Риц? Ты чего это?

— У мальчишки психическая нестабильность. Я должна проверить его адекватность. — говорит, словно меня тут нет. Ой как сильно она мне не нравится.

— Неприятно. Невежливо. Адекватность естественно снижена. Стресс.

Акаги оглядела меня, будто плесень, выползшую из холодильника, и назвавшую ее мамой.

— Логическое мышление работает. Как насчет эмоционального? — о. За мной признали право голоса. В смысле, я могу голосить, если в ходе эксперимента мне станет больно. Все равно, эксперимент продолжится…

— Раздражение. Неприязнь. Объект — вы. — в упор посмотрел на блондинку. Та только хмыкнула. Мисато переводила взгляд с меня на Акаги.

— Эмоции в пределах нормы.

С–скотина. Не, она меня жутко бесит. Может прибить ее тут, раз и нафиг?..

На секунду всерьез задумался над этим вариантом… Не получится. Мисато не даст…

Блин, что такое? Я ведь вроде не должен бросаться на людей! Раньше же такого не было!

— Приехали. Пошли.

Успокоиться. Собраться. Акаги — фигня в халате. Сейчас появится персонаж покруче…

***

Пафос, мне кажется, это один из столпов, на которых держится вся контора. НЕРВ, в смысле. Ну зачем, скажите мне, тащить меня в совершенно темное помещение, а потом включать свет, показывая гигантскую страхолюдину–Евангелион? А вдруг у пилота сердце слабое, возьмет, да и не выдержит.

Однако, от сценария аниме местные станиславские решили не отказываться. Притащили меня, в ангар, поставили, сами отошли. Ага, и свет включили.

Евангелион производил впечатление. Одна голова метров десять–двадцать, без учета рога. И тянущая, сдавленная агрессия, словно проглядывающая в глянцевых, непрозрачных стеклах глаз Евы.

— Перед тобой оружие последнего шанса человечества — Евангелион! — скучающий голос Акаги ну никак не вязался со смыслом фразы. Я покосился на нее — ну, правильно, даже руки из карманов не достала.

Я молча продолжил разглядывать эту хрень. Очертания очень похожи на те, что были в аниме… Только вот фиолетово–зеленая окраска оказалась вовсе не окраской, а цветом материала — какого‑то матового полимера на вид. В сочлениях брони проблескивал металл, откуда‑то сзади тянулось множество жгутов к голове Евангелиона.

— Давно не виделись, сын.

О. О! Самый главный хрен на этой делянке. Собственной бородатой и очкастой персоной. Икари Гендо, мать его.

Я с ним уже встречался несколько раз — он приезжал меня навещать. Молчаливый и хладнокровный ублюдок, да. Идеально подходящее ему описание.

— Давно. Хорошо. Пришлось встретиться. Плохо. — коротко выразил к нему свое отношение.

— У меня есть для тебя работа. Сейчас ты сядешь в Евангелион и убьешь Ангела на поверхности.

Ни дать не взять. Мисато в шоке, Акаги молчит.