Игра скомороха

Был же бой… Аску отнесло ударом, она не шевелилась. Мне перебило кабель, потом… Ангел разделал меня в пух и прах. И Рей, отбросившая винтовку, схватившаяся за меч…

Вашу мать, что случилось с Рей?!

Меня накрыло паникой. Страх, дикий, липкий, заставляющий дергаться, пытаться вырваться. Бежать узнать что с Синевлаской, что вообще произошло…

Тихо, спокойно… Раньше в больнице всегда под рукой валялась кнопка. Где она, мать ее…

С–сука, нету. Да вашу биомать…

— Эй! Врачи! Медики, блядь! — может быть, хоть кто‑то откликнется.

Через десяток секунд в палату заглянула медсестра, тут же убежала. Ну, хотя бы будут знать, что я очнулся… Ч–черт.

Еще через пару минут наконец пришел врач — довольно крупный, чем‑то смутно знакомый…

— Икари Синдзи? Вы меня понимаете? — с ходу задал вопрос. Дебильный вопрос, стоит заметить.

— Да. Понимаю. Что с Аянами? Аянами Рей? — а голос‑то дрожит…

— Что последнее вы помните? — продолжал расспросы мужик. Я его вдруг вспомнил — это то‑ли психолог, то‑ли психиатр, который проверял меня в первые дни в больнице.

— Бой помню. Помню, да. Ангел атаковал Нулевую. — раздраженно дергаю щекой, — Ответьте, пожалуйста. Что с Рей?

— Вы не помните, как уничтожили Ангела? — да ебать его!

— Мужик, ответь! Пожалуйста! — уже рявкнул я. Получилось на удивление жалобно.

Медик вздохнул.

— Насколько мне известно, с Аянами–сан все в порядке…

Все сразу стало легко и просто — кажется именно это и называется «камень с души свалился». Рей жива, с ней все в порядке, Ангел уничтожен… Я расслабленно откинулся на подушку — только сейчас стало понятно, насколько я напрягся. Если бы не ремни, то, как пить дать, кинулся бы на врача…

- …Икари–сан, вы меня слышите? — сквозь пелену облегчения пробился голос медика.

— А… Да, слышу. Слышу. — кивнул я, — Спасибо. За ответ.

— Пожалуйста, — вежливо кивнул тот, — Вы помните, как уничтожили Ангела?

— Я? — до меня начало доходить, — Ангела уничтожил я?

Медик внимательно посмотрел на меня.

— Что именно вы помните последним?

Я задумался, задавив недоумение.

— Ангел прошел. Мимо меня. Пытаюсь подняться. Очередной удар хвостом. Рей отстреливается. Хватает меч, удар… Страх. Отчаянье.

В памяти всплыло то ощущение бессилия, невозможность пошевелиться. «Только не Рей»…

Я тряхнул головой, отгоняя эмоции.

— Все. Больше не помню.

— Хорошо. Позже я еще зайду к вам. — мужик начал вставать.

— Развяжи. — напомнил я.

Медик на секунду замер.

— Прошу прощения, но пока это не представляется возможным. — разворачивается и уходит.

Не понял. Меня что, боятся?!

***

Время потянулось до невозможности медленно… Пора бы к этому привыкнуть, право слово — стоит попасть мне в больницу, и скука становится неотъемлемой частью бытия. Теперь, правда, блеклая пустота ничегонеделания разбавлялась раздражением и недоумением.

Раздражение объяснялось просто — меня так и не удосужились развязать, и теперь, даже кормили с ложечки. Если бы меня кормила Рей, я бы жрал так, что за ушами трещало бы, да еще и щерился как тот кот. А так, я шипел, давился, но терпел, Рей же ко мне вообще не пускали. Отдельного слова заслуживает процесс справления естественных надобностей… Тьфу, пропасть.

Недоумевал я по простой причине — как я смог угробить Ангела? С перебитой рукой, перебитыми ногами, с заканчивающимся зарядом батарей? Как, мать вашу? Берсерк? Откуда?

Ева имеет свою волю? В аниме, оригинальному Сину помогала его мать, но здесь… Я же уже уничтожил ее — пусть по большей части спонтанно, не понимая, что именно делаю, но уничтожил. Или нет? Может ли статься так, что госпожа Юй еще «жива», прячется где‑то в недрах Евангелиона? Если да — то почему она мне вдруг помогла?

Я крутил факты так и сяк, раскладывал по полочкам, даже пытался медитировать над темой, но ничего толкового придумать так и не смог.

Время от времени заходил тот психолог, расспрашивал, гонял меня по различным тестам, показывал карты Роршаха, и отмалчивался на вопросы о том, когда меня выпустят, и выпустят ли вообще. Я тихонько зверел — никто рассказывать произошедшее, видимо, вообще не собирался… Конспираторы, млядь.

Когда срок пребывания в этой пустоте вплотную приблизился к пяти дням, а я уже готов был зубами грызть эти проклятые ремни, в палату ко мне зашла Мисато. Даже глазам своим сначала не поверил.

— Син, ты как? — девушка спросила это с беспокойством в голосе и взгляде.

— Херово! Заебался! — выпалил я матерно, остервенело подергав руками, притянутыми к кровати. Не знаю, как у меня еще не появились пролежни, может быть, меня отвязывали ночью, предварительно вколов снотворное, но, все равно, лежать уже было просто невозможно.

Мисато вздохнула, усевшись на стул, стоящий рядом.

— Рицко и врачи перестраховываются. После уничтожения Ангела…

— Что, блядь, произошло?! — не выдержав, рявкнул я, — Все молчат! Молчат! Не говорят! Почему держат!?

Девушка странно на меня посмотрела.

— Тебе, что, совсем ничего не рассказали? — с непонятными интонациями спросила Мисато.

— Ничего! — зло рыкнул я, — Вообще молчат! Я убил Ангела! Рей жива… Все. — в упор смотрю на девушку.