Игра слов

– Приносим извинения за причинённые неудобства, – имитируя официальное обращение, сказал уже улёгшийся Никита.

Небольшое расстояние позволяло не повышать голос, да и ночная тишина (которую не нарушали события в основной части дома, ибо если эти события и происходили, то в дальней комнате, за несколькими толстыми стенами и массивной дверью) способствовала хорошей слышимости.

– Ничего. Только в кровать я тебя не пущу, ты по улице бегал, у тебя лапы не очень чистые.

– Я так понимаю, это ты Чепчику сказала?

– Ага. Он у меня возле постели крутится, смотрит просящими глазками. Не пущу, Чепчик.

– Правильно, не ведись. Просящие глазки – инструмент профессионального афериста.

– Почему ты его назвал Чепчиком?

– Я его назвал ЧП, и по всем документам он ЧП. А Чепчик это для своих. Я, кстати, был против, чтоб свои его так прозывали, но меня никто не спрашивал.

– ЧП. То есть когда на работе ты заявляешь, что у тебя дома ЧП, и линяешь пораньше, ты просто идёшь к своей собаке?

– Было-то всего пару раз.

– Я эти разы запомнила.

– Не сомневаюсь, злопамятная ты наша. А из-за ЧП я уходил, когда он болел и его надо было выгуливать почаще и на всякий случай за ним приглядеть.

«Лучше б за работой так приглядывал», – хотела упрекнуть Яна, но язык не повернулся. Она протянула руку и погладила Чепчика, разлёгшегося подле кровати.

– Сколько ему?

– Чепчику? – Никита ненадолго задумался. – Шесть лет, восемь месяцев и ориентировочно три дня.

– Откуда такая ориентировочная точность?

– Прикидываю. Их, скорее всего, сразу после рождения выкинули, хотя могли и через день-два.

– Их?

– Какая-то сволочь щенков в пластиковом мешке на помойку выбросила. Когда я тот мешок нашёл, в живых только Чепчик остался, остальные пять уже умерли. Задохнулись, видимо.

– Ужас. – Яна вгляделась в лохматую фигуру на полу. Теперь с готовностью пустила бы Чепчика на свою постель (всё равно в воскресенье бельё надо простирнуть – элементарная вежливость по отношению к хозяевам), да что там, полностью бы ему эту постель уступила. Но пса сейчас всё устраивало, он, судя по мерному сопению, уже спал. – Никогда не понимала, как можно такое сделать.

– Я тоже.

– Ты сразу решил оставить Чепчика у себя?

– Нет, собирался пристроить к кому-нибудь, искал ему хозяев, объявления давал, посты писал. – Никита мог бы рассказать, как выхаживал щенка, который и есть сам ещё не мог, как купил в аптеке спринцовку, чтобы поить его молоком; но зачем? Производить впечатление на Яну он не собирался и в целом рисоваться не любил. – Хозяева не нашлись, а я к нему привязался. Так он и остался.

– Жена не возражала?

– Мы с ней тогда уже… Откуда ты про жену знаешь? – Страшного секрета здесь не было, но с Яной Никита об этом никогда не говорил, а сама она вряд ли интересовалась у коллег.

– Лиза рассказала. Она, как ответственная подруга, вытянула из Жени столько информации о тебе, сколько смогла. – «Правда, насчёт работы глубоко не копала».

Никита ухмыльнулся.

– Что ещё она из Женьки насчёт меня выжала?

– Ничего компрометирующего. Тридцать один год, высшее образование, разведён, детей нет, собака есть, работа есть, вредных привычек нет, в порочащих связях замечен не был. Или был, но верный друг об этом умолчал.

Чересчур компрометирующих связей у Никиты впрямь не было. Что до развода – типичная история, без криминала. Они с будущей женой познакомились на первом курсе института, на четвёртом поженились; и как в интернет-шутке – жили долго и счастливо, пока жена не начала читать книги по семейной психологии. Точнее, жили не очень долго, и увлеклась Настя не книгами, а онлайн-тренингами в стиле «Если мужчина зарабатывает меньше 50 000 рублей, ему противопоказано размножаться». После ряда атак на его мозг Никите самому расхотелось с ней размножаться.

– И ты, говорят, была замужем.

– Сложно поверить?

– Теперь нет. – Никите не нравились расспросы о браке и причинах развода. Яна не полезла с ними, и он не стал допытываться.

В брачной истории Яны ни криминала, ни мексиканских страстей тоже не было. Встретились два человека, влюбились, повстречались, поженились, поняли, что союз не задался, развелись и расстались друзьями. До сих пор поздравляли друг друга с праздниками.

7

Никита проснулся в восемь утра – Чепчик поднял, просясь на улицу. Выпустить Чепчика на самовыгул Никита не мог, даже на огороженной территории – никакой гарантии, что в ограде нет лазейки, через которую неугомонный пёс рванёт на волю. «Мы пойдём с конём по полю вдвоём, Мы пойдём с конём по полю вдвоём», – вертелось в голове у Никиты, пока он одевался и шёл в сени.

Ночью было холодно, спасал только обогреватель – спасал столь старательно, что ближе к утру кладовка напоминала сауну; Никита, ещё в полусне, выключил чудо техники. А Яна не выключила. Ей было жарко, но она от этого не проснулась. Попыталась сбросить одеяло, да не очень успешно – оно обвилось вокруг неё, как удав вокруг жертвы.