Игра слов

Шоу наших девочек, это не какой-то старый и скучный бурлеск. Нет. Это дерзкое, сексуальное, эротическое, продуманное в мельчайших деталях представление, сопровождающееся безукоризненным талантом в создании шоу мирового масштаба с деталями цирка до солей лучшим постановщиком в городе Джеком. О нем ходят легенды и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы уговорить работать в моем клубе. Нью-Йорк не видел такого…до нас. Места забронированы на месяцы вперёд и, если вы хотя бы раз побывали у нас, желание повторить все, укоренится в вашей голове. Омния это как самый чистый наркотик, от которого сносит крышу и хочется ещё и ещё. Очень престижно быть постоянным гостем в заведении такого уровня. А ещё престижней, если вы являетесь членом нашего клуба и заплатили вступительный взнос в размере сто пятидесяти тысяч долларов. О нас ходят легенды не только в Америке, но и в других странах. К слову, граждане других государств тоже не редкие гости здесь, я молчу про людей первой величины нашей страны. При свете дня, вы и не обратите внимание на наше здание, оно как одно из многих в Нью-Йорке, жаль, что не я его проектировал. Здание было куплено в готовом виде из-за его расположения, но как только вы проникаете внутрь, сразу приходит осознание того, что аналога Омния нет нигде. Наш сервис безупречен, девушки самые красивые, алкоголь самый редкий, звук самый чистый и можно было бы перечислять и перечислять. Количество персонала составляет добрую сотню, а может и две.

Клуб гордится тем, что в его помещении заключается множество глобальных деловых сделок. У нас есть все, что вы только можете себе представить. В Омния индивидуальное обслуживание для членов клуба. Если вы что-то хотите, например, японскую кухню, доставленную из конкретной страны, дикий секс или черт возьми расслабляющий массаж или чайную церемонию, скажите это любому из работников в нашем клубе, и вы получите это в кратчайшие сроки.

По ощущению от дороги, что я отстоял все пробки в нашем городе, приезжаю в клуб, и сразу устремляюсь в свой кабинет. К нему ведут два входа, первый из которых это лестница огромных масштабов из главного зала. Кабинет расположен в самом вверху помещения, скрыт толстыми пуленепробиваемыми стёклами, что логично, ведь я капо Нью — Йоркской мафии. Стекло прозрачно с внутренней стороны, но со стороны зала оно матово чёрное, поэтому я могу видеть, что происходит на танцполе и сцене в любую секунду, но никто не видит меня. Второй вход в мой кабинет расположен с чёрной стороны, и я крайне редко им пользуюсь. Лестницу из зала круглосуточно охраняет по меньшей мере один охранник. Прохожу мимо охраны и поднимаюсь по ступеням. Захожу в кабинет, свет автоматически включается, углубляюсь внутрь, сажусь за стол, подключаюсь к конфиденциальному каналу связи с одним из своих солдат. Он делает для меня самую грязную работу. Он влился в общество ирландцев около года назад, а может и больше. Я почти всегда на шаг впереди наших врагов. Всегда быть на чеку, одно из моих правил.

— Джейс.

— Мистер Вуд.

— Есть информация?

— Да, босс.

— Слушаю.

— Информация о складе появилась буквально за два часа до вторжения, но у меня не было времени и возможности предупредить вас.

— Джейс, ты сильно подвёл меня, всю семью. Ты же не в отпуске наводишься в конце концов! — срываюсь я.

— Босс, этого больше не повторится, я правда не мог…

— Ближе к делу.

— Кто-то слил информацию.

— Это я и так понимаю.

— Кто-то из своих.

— Почему ты так думаешь?

— Координаты пришли боссу на телефон.

— И?

— Код номера Нью — Йорк.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Почему именно сейчас?

— Черт, красный код, не могу говорить.

— Будь аккуратней, если почувствуешь опасность, ты знаешь, что делать.

— Хорошо.

Твою мать! Отключаю канал связи, в кабинет мать его влетает разъярённый Джек и вопит, что есть мочи.

— Сеньор! — пытается отдышаться он, видимо он прям-таки летел по этой лестнице вверх. — Это безобразие! Одна из девушек выступающая сегодня не может выйти, ее весь день тошнит, она думает, что беременна! — пыхтит он. — Какой ужас! Что нам делать?

От его истерики я моментально завожусь сам.

— Сбавь тон! — приказываю я, иначе его не успокоить.