Игра смертных грехов

Этого предупреждения оказалось достаточно, чтобы заставить Лейзи подняться на ноги. Миссис Киллингворт вздохнула и снова посмотрела на Киру.

– Найди себе кого-нибудь более инициативного и заинтересованного.

Как у директрисы вообще хватало наглости? Рядом родители скорбели о своей умершей дочери, а она планировала вечеринку, хотя девушку еще не успели похоронить.

Судя по всему, старые ритуалы директрисе казались важнее, чем расследование преступления. Кира снова вспомнила кошмар прошедшей ночи. В памяти возник нож, который директриса хладнокровно вонзила ей в живот. Демонический блеск в глазах женщины. Девушка не верила своим соседкам, но еще меньше она верила директрисе.

Тридцать восемь

После того как миссис Киллингворт отдала ключи Кире, они с Эйвери, вооружившись двумя карманными фонариками, погрузились в затхлые катакомбы под школой.

– Не буду удивлена, если мы найдем труп и здесь, – пробормотала Кира, смахивая паутину рядом с лицом.

Воздух пах плесенью и бельем, которое кто-то забыл высушить. Свет карманного фонарика пропадал в темноте. Перед девушками раскинулась сеть коридоров, проходивших под главным зданием.

– Нам сюда, – сказала Эйвери. Она указала на коридор слева от них и повела Киру в архив. Девушки должны были искать инвентарь для праздника, сосчитать, сколько гирлянд пережили прошлогодний праздник, и найти реквизит, который был в нормальном состоянии.

Когда они зашли в архив, Кира направила свет фонарика на коробки. В комнате их было бесчисленное количество. Круто.

Из одного ящика выглядывали зеленые вещи, из другого – серые пальто. Полка в конце комнаты была заполнена кучей книг. На кожаных переплетах виднелись символы семи грехов.

– Только посмотри! – крикнула Эйвери.

Она раздвинула пальцы и с сияющими глазами смотрела на пять колец на руке. Типично для Эйвери. Они находились в архиве только несколько секунд, а Эйвери уже нашла коробку с украшениями.

Девушка сняла одно из колец и бросила его Кире.

– Однажды оно станет твоим.

Кира посмотрела на золотое украшение. Темно-красный огненный опал, выполненный в форме семиугольника, украшал кольцо. Свет фонарика преломлялся в камне и отражался на Кире, ярко сияя. Внутри кольца выгравировано слово «ира».

– Каждый из нас получит такое в день выпуска, – объяснила Эйвери, с нетерпением глядя на украшения. – Мне так хочется, чтобы мы поскорее закончили учебу!

– Но мы ее пока не закончили, – кратко сказала Кира, положив кольцо обратно в шкатулку. До выпуска было очень далеко.

Девушка направила свет фонаря на пыльные ящики, а затем на полки. Кира вытащила одну из книг. На обложке красовался символ иры. Книга была чересчур тяжелой. Девушке пришлось держать фонарик зубами, чтобы открыть ее. Бумага пожелтела и трещала под пальцами Киры. На первой странице был список имен, под каждым из которых написан год. 1871, 1802, 1806… Это генеалогическое древо семьи основателя школы Эдварда Мордреда. Девушка листала книгу дальше. Все больше имен, больше дат. Там была информация обо всех ирах, посещавших КШМ с момента основания. Кира обратила внимание на последнюю запись: «Кира Венин». Как и все остальные имена, ее имя выведено черными чернилами. Но на странице девушки не наблюдалось ни линий, ни родственников.

У Киры стало тяжело на сердце – словно кто-то привязал к нему якорь. На бумаге она была словно сиротой. Без корней. Без семьи.

Девушка посмотрела на предыдущую страницу. Там находилось генеалогическое древо Йена. Его имя выпрыгивало из-за имен Саманты Де Витт и Оуэна Велсли. Над ними располагалось генеалогическое древо мистера Велсли, от которого Йен унаследовал свою силу. Кира почувствовала, как в животе у нее все горит. Девушка моментально захлопнула книгу и положила ее обратно на полку.

Она двинулась дальше и нашла несколько десятков томов с написанными на корешке годами. Кира вытащила прошлогодний том. В нем были приклеенные фотографии, как в чьем-то домашнем фотоальбоме. Школьники отсортированы не по возрасту, а по порокам. Кире было приятно видеть, что Йен указан единственным учеником на странице с ирами. Он был аутсайдером.

Впервые девушка задумалась: возможно, Йен чувствовал себя так же одиноко, как она в Парсонс-Энде. Никто не интересовался им, кроме Скарлетт. Даже его родители. Да и Скарлетт не хотела заводить с ним серьезных отношений.

Кира отогнала эти мысли прочь и вдруг увидела ее. Кэприс ДюПонт улыбалась ей с бумажных страниц так, будто ничто на свете не способно испортить ее хорошее настроение. Лицо девушки было полным и круглым. Толстая линия подводки над ресницами подчеркивала светлые глаза. Эта девушка не имела ничего общего с трупом в лесу.

По спине Киры снова пробежали мурашки. Она чувствовала, будто тонкие ножки пауков бегут по коже. Теперь у трупа появилось лицо.