Игра смертных грехов

– Как я могу верить тебе, если ты совершенно точно скрываешь от меня правду?

Некоторое время они смотрели друг на друга в темной библиотеке. Что-то мешало Тэрону говорить о Кэприс.

– Тэрон? – Кира требовала ответа.

– Я не могу. – Он покачал головой.

– Тэрон, что произошло с Кэприс? – Кира снова могла говорить спокойно. Ей необходимо узнать, что было между ними двумя.

– С Кэприс все было иначе, – произнес Тэрон наконец.

Когда он сделал глубокий вдох, Кира поняла: правда ей не понравится.

– Нам было весело вместе. Секс по дружбе. Ты понимаешь, как это работает, – объяснил он.

Кира не понимала.

– Но потом все стало по-другому.

Все в Кире сжалось при звуке этих слов. Несколько секунд назад он целовал ее так, словно Кира являлась единственной девушкой на свете. А теперь парень рассказывал ей о своих чувствах к бывшей. К мертвой бывшей.

Кира же сама того хотела. Девушка требовала от него ответов на свои вопросы – она их получит. Зачем ей это… Если так подумать, ира совсем не желала слышать эту правду. Она больше не хотела знать, что было между Тэроном и Кэприс. И что у него там за интрижки с другими девушками.

– В вечер, когда она умерла… У нас была вечеринка. Наши чувства обострились, – рассказывал он. – Кэприс напилась, поссорилась с Грей и другими девушками.

После ссоры она вернулась к костру – злая, словно фурия. Я пошел за ней. Кэприс хотела, чтобы мы сбежали вместе; чтобы мне было проще, – Тэрон покачал головой. – Она хотела сбежать, чтобы я больше не поддавался искушению. Судя по всему, Кэприс думала обо мне так же, как и ты.

Ой.

– Но я ни в коем случае не хотел покидать школу. Ну, мы даже не были вместе. Тогда Кэприс поняла: я не чувствую к ней того же, что она ко мне. Кэприс была сломленной, разозлилась и сказала, что я должен свалить. Потому что она больше никогда не хочет меня видеть. – Голос Тэрона задрожал.

Кира была подавлена, услышав правду. Девушка ее получила.

Грей оказалась права. Кэприс на самом деле желала сбежать. Но Грей не знала, что гула хотела сбежать вместе с Тэроном – прочь от девушек из комнаты номер 107. Вот в чем дело. Вот почему она писала о соседках в дневнике. Кэприс считала их конкурентками. После всех ссор девушка боялась, что кто-то из них уведет у нее Тэрона.

– А что было потом? – спросила Кира.

Ее голос был тонким, словно рисовая бумага.

– Потом я ушел. – Парень виновато смотрел в пол. – Я, придурок, ушел и оставил ее там. Совсем одну. Если бы я не отверг ее, Кэприс, возможно, все еще была бы жива. Наверное, я последний, кто с ней говорил.

– Ты не знал, что может случиться.

Тэрон отрицательно покачал головой.

– Я обидел Кэприс. И оставил ее одну.

– Ты просто был с ней честен, – возразила Кира. – Кэприс знала, на что себя обрекает.

Услышав этот комментарий, Тэрон посмотрел на нее так, будто девушка только что отвесила ему пощечину.

– Такого ты обо мне мнения? Что я прыгаю из одних отношений в другие? Как мама?

Кира сжала кулаки, вонзая ногти в ладони.

– Я не это име…

– Да, похоть – часть меня. Достаточно большая, – сказал Тэрон. – Но ты не бьешь всех подряд только потому, что ты ира.

– Не всех подряд, – нерешительно призналась Кира. – Но почти.

Как и она сама, Тэрон не хотел, чтобы люди воспринимали его исключительно исходя из названий пороков. Они являлись чем-то большим, чем просто латинские названия. Ира. Люксурия. Салигия. Что говорили эти слова?

Все это время Кира считала: Тэрон спал с каждой девушкой, встречавшейся на его пути, только потому, что юноша был люксурией. При этом ира не видела настоящего Тэрона. Парня, который страдал из-за того, что мать его бросила. Который рисовал, чтобы отвлечься. Который одолжил Кире свои кроссовки, чтобы она не мерзла.

– Извини, – промолвила девушка.

– Все не так просто. Когда ты рождаешься, кто-то оставляет печать на тебе. Ты носишь эту печать с собой всю свою жизнь. Я хочу быть чем-то большим.

– Ты и так что-то большее, – сказала Кира, шагая в его сторону. Девушка сразу почувствовала близость его тела.

– Ты, я, все остальные. Мы больше, чем просто пороки. Иначе нас бы здесь не было.

– Ты все это помнишь?

Губы Тэрона растянулись в улыбке. Эти слова парень сказал Кире, когда она надела его кроссовки.

– Твои кроссовки, кстати, все еще лежат у меня, – заметила девушка.

– Они в хороших руках, – ответил юноша с улыбкой.

Тэрон взял руку иры и притянул ее к себе.

Кире было приятно находиться рядом с ним. Между ними не осталось никаких неясностей.

– Я знал это еще до того, как ты мне сказала, – прошептал Тэрон.

– Что кроссовки у меня?

– Нет, – Тэрон скрестил пальцы между пальцами Киры. – Что ты не такая, как все.

– Значит, я тебе и правда нравлюсь?

Тэрон улыбнулся:

– Ты еще сомневаешься в этом?

Кира впервые почувствовала, что заглянула в его глаза, не обращая внимания на голубой свет. Девушка впервые ощущала себя самой собой. Она не ошиблась. Тэрон заметил в ире то, что до этого не увидел ни один юноша.

– Почему ты раньше мне ничего не говорил? – спросила Кира.