Игра со смертью

Потом девушку толкнули к стене, поставили на колени. Она поднялась, успела подняться и обернуться. Смотрела на них, своих палачей, их было пятеро размытых силуэтов. Не могла нормально видеть, все вокруг было размыто, глаза ныли - слишком долго ее держали в темноте и глаза даже спустя несколько минут не привыкли к яркому дневному свету. Жаль, не увидит солнце, не согреется в его лучах. Губы посинели, а ноги откровенно дрожали – все тело в увечьях, страшных ранах, а на лице не имелось ни единого живого места. Кое где виднелись следы от печатей – раскаленные, их припечатывали к некогда нежной коже, оставляя символы свастики, да и не только. Раскаленных жгутов тоже хватало. Впрочем, она это не помнила – Ронев был бесконечно прав, разведчица не помнила и половины того, что с ней творили и не заметила, как пролетел месяц.

Может стоило плакать, вспоминая его и все то, что они пережили вместе. Вспоминать, о чем мечтали, к чему стремились? Даже та странная и безумная о домике далеко-далеко в лесах, о покое и бесконечной свободе от всего и всех.

Катя Ставыло слабо улыбнулась, подняла голову, всматриваясь в бесконечное небо з свинцовыми тучами. А хорошая она – жизнь, все-таки. По крайней мере она успела сделать что-то хорошее, пусть и не для своей страны, но для мира в целом – Джек Смит останется служить, принесет массу полезных сведений, хоть и будет схвачен в 1944 годы, холодным декабрьским вечером. Степан же уже сейчас делал себе пояс смертника. Неделей позже отчаявшийся парень заявится в главный штаб и подорвет себя, забрав как можно больше нацистов с собой.

Прогремели выстрелы.

Я говорю тебе - не приходи. Даже когда это лучший из выходов.

Даже когда заметает следы... Я не исчезну, не вымру, не выдохнусь.

Я же умею молчать, дорогой. Зубы сожму, посчитаю до тысячи.

Пусть и в сознании красной строкой: ты меня вытащишь, вытащишь, вытащишь...

Я умоляю - не приходи! Хоть умолять мне теперь и бессмысленно.

Пусть за стеной снова твои шаги... ты знаешь, я справлюсь, я выдержу, выстою.

Ты умоляешь меня не кричать... молчишь, смотришь прямо, отчаянно, пристально.

И если когда-нибудь буду я спать... ты приходи. И закончим всё быстро.

Я не исчезну, не вымру, не выдохнусь.

Ведь сил моих даже тебе не отнять.

Авторство Феалин Эдель

Эпилог

 Девушка придирчиво разглядывала себя в зеркало. Вернее, не себя, а новый образ. Днем ранее Лин пришли карие линзы – а сегодня ей не терпелось выйти с ними на улицу. Она, наверное, несколько опаздывала – Олег полчаса назад написал, что свободен и нужно было торопится, но от чего она продолжала стоять в прихожей, вглядываясь в свое отражение.

Худое лицо обрамляла копна рыжих, не вьющихся волос. Их с натяжкой даже можно было бы назвать соломой – когда-то шевелюра была мягкая, но родная, золотистая рыжина Лин не устраивала, поэтому в который раз она красилась тоникой, придавая им более яркий, оттенок.

«Ведьма. Настоящая» - подумалось ей. Девушка улыбнулась.

За окном царил май. Постепенно распускались почки, сегодня на небе почти не водилось облаков – ветер, и тот стих. Прекрасная, восторженная погода, которую эта особа просто обожала.

Но все это была мишура. Лин никак не могла понять, что тревожит ее в этом зеркале. Конечно, оно не было обычным – там жил мерзкий дух, который любил пугать ее по ночам. Мимо него обязательно нужно было пройти, чтобы попасть на кухню попить воды.

«Да что не так? – нахмурилась она, - Что… На кого я похожа?»

Рыжая судорожно вцепилась в эту мысль, стараясь залезть в это ощущение как можно глубже, чтобы прочувствовать. По-другому эта недобитая городская ведьма не умела, к сожалению, или к счастью

Я же сидела в кресле, оглядывая уютную обстановку в Сознании, таращилась на знакомую морду Тайвынь, с удивлением смотрела на других местных жильцов и хитро улыбалась, приложив палец к губам. Высовываться в планы не входила. Юное дарование даже не понимала, что уже вытащила мою личность неосознанно год назад, еще до заветной фразы, сказанной с другом. Когда вспомнит как зовут, и кто такая – вот там уже можно будет выбираться на белый свет и знакомится с перерождением женишка. А пока… а пока тихо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец