Игра со Смертью (СИ)

— Да. Я затеял всё ЭТО специально! — намотал на ладонь шелковистые длинные пряди. — Да. Я всё это время вёл твою семью к краху! — оттянул её голову назад, открывая доступ к шее. — Да. Я жаждал мести. Да. Я хочу твоей крови. Твоей боли! — грубо дёрнул её за волосы, заставляя смотреть мне в лицо. — И, да. Я хочу твоей смерти. И каждого из тех, кто тебе близок. Мог бы, я бы загрыз и твою собаку.

Посмотрел в глаза, наполнившиеся испугом, и довольно улыбнулся, почувствовав, как страх касается её кожи, поселяясь внутри.

Викки старалась держаться, а меня это приводило в бешенство.

— Так чего ты тянешь? Убей. Тебе ничего не мешает, верно? Я пришла. Я выполнила свою часть сделки. Выполни ты свою — не трогай моего отца и моего мужа. Или король… — она усмехнулась, и меня на секунду пронзила ослепительная вспышка, как удар током, от ее красоты, — Асфентуса не держит свое слово?

В серых глазах плескался огонь ненависти, разбавленный сполохами ужаса и смятения. Именно тот коктейль, которого я добивался. Пока достаточно и этого. Через некоторое время языки пламени, наполненные непониманием, исчезнут из её взгляда навсегда. И его поглотит жгучая ненависть ко мне, отливая обжигающе чёрным. Я вытащу из нее все эмоции, самые уродливые. Заставлю быть самой собой, чтобы ползала у моих ног. А потом… после… уйдёт и ненависть, оставив на пепелище только жуткий серый дымок первобытного страха. Совсем скоро я буду упиваться им досыта.

— Нет силы, способной помешать мне поступить с тобой так, как я захочу, Викки… — я резко вонзил когти в её грудь, разрывая плоть, мгновенно добираясь до сердца, придерживая красивое, нежное лицо за подбородок и усмехнулся, когда она ахнула, а по ее щекам покатились слезы.

— Но я не заключал с тобой сделки. ТЫ мне нужна совершенно для другого, девочка… — я сжал пальцы, с улыбкой наблюдая, как кровь отхлынула от и без того бледного лица. Она прикрыла глаза, видимо, приготовившись умереть, и я зарычал, пока она не посмотрела на меня снова. — Мне всё ещё нужен донор. И я получу его.

Она застыла. Возможно, Викки не верила….не верила, потому что еще никогда раньше мои руки не касались её, чтобы причинить боль. А сейчас…я держал пальцами её сердце. Это не просто пытка. Это агония, когда от болевого шока жертва не может даже закричать.

— Жаль, что ты…так долго…ждал…а не…сделал это…тогда, — прошептала, едва шевеля пересохшими губами.

Я смотрел на неё, и на мгновение ярость отступила назад, а пальцы, ощущавшие мягкое сердце, испуганно отстукивавшее мелодию прощания, разжались. О чём она шепчет так тихо, что я еле услышал? Когда тогда? Когда она равнодушно согласилась оставить меня ради другого? Или когда она неистово целовала меня, умоляя вернуться за ней? Что означали эти слова? Или решила сменить тактику и отказаться от роли дерзкой девчонки? Думает, что жертве несчастной любви удастся смягчить меня?

Я расхохотался, вынимая руку из её грудной клетки. Моё сердце осталось трепыхаться в предсмертной агонии под окнами её комнаты. С тех пор прошло уже слишком много лет, чтобы оно было в состоянии биться. Виктория Эйбель сама скормила его псам, охранявшим роскошный особняк её отца. Ну а то, что колотилось сейчас в моей груди, всего лишь мотор, заставляющий функционировать тело. Не больше, не меньше.

Викки начала сползать по стене, не в силах устоять, и я приподнял её, придерживая за плечи. От прикосновения к нежной коже кровь ударила в мозг. До боли захотелось попробовать её на вкус. Почувствовать в своих объятиях.

Я провёл пальцем по округлому плечу, спускаясь вниз по руке, животу и ниже, задирая подол платья. Наблюдая, как вдруг участилось её дыхание, и удивлённо распахнулись глаза.

Коснулся нижнего белья и улыбнулся, просунув один палец за резинку трусиков.

— Ты помнишь, Викки?

Её тело, отзываясь на прикосновение, покрылось снова мурашками. Отвращение? Ужас?

— Помню что? Как трахал меня когда — то? — нагло спросила она, и сжала челюсти.

Я поднял взгляд к её лицу:

— Да. Именно. Как я трахал тебя. Тебе же нравилось, Викки… — я сглотнул, опустив глаза к пятну, расплывавшемуся по ткани на груди. Дикое желание войти в неё именно сейчас, когда она истекает кровью в моих руках, затопило с головой. В брюках резко стало слишком тесно, член запульсировал, требуя разрядки. Сколько раз я представлял, что буду иметь её вот такой. Сломленной, испуганной, окровавленной. В горле зародился рык удовольствия. Я притянул её к себе, зарываясь руками в густые волосы. Сначала нежно, а потом резко сжал пальцы с такой силой, что на её глаза навернулись слезы боли.

— И я буду снова и снова это делать, девочка. Но теперь уже, * довольно оскалился, когда она ахнула от боли, — игра пойдёт по моим правилам.

— Делай со мной, что хочешь, Рино, только Армана не трогай. Он вообще никакого отношения к моей семье не имеет.

Я оцепенел от неожиданности. Эти слова о НЁМ… Она будто окатила меня ведром ледяной воды. Тварь. Я оттолкнул её от себя, с удовольствием наблюдая, как она сползает по стене на пол, обессилено сворачиваясь калачиком у моих ног.