Игра со Смертью (СИ)

— Есть такая легенда, Доктор, — это ни с чем не сравнимое удовольствие — разрывать его грудь когтями, сжимать его сердце собственными пальцами, чувствуя, как оно трепыхается в моей ладони, — что съевший сердце своего заклятого врага, получает всю его силу… — сжал руку сильнее, и его глаза начали закатываться, он обессилено упал на колени передо мной. — Но мне не нужна сила такой трусливой мрази, как ты, Эйбель. — Я склонился над ним, наблюдая, как он всё же из последних сил пытается держать глаза открытыми. — Я просто хочу сожрать твоё сердце. Ты, знаменитый Доктор, сам Альберт Эйбель, — безумие рассмеялось, вступая в свои полные права, — ты станешь всего лишь ужином ублюдка Носферату. Ничтожного. Ублюдка. Носферату!

Безумие хохотало и скалилось окровавленным ртом, и его дикий хохот разносился по всему подвалу, пока я жадно вгрызался зубами в сердце Эйбеля. Пока я смаковал на языке вкус свершившейся мести, самый изысканный и дорогой вкус, стоя над трупом некогда грозного Доктора.

Вендетта — моё любимое блюдо, единственное, которое с готовностью подают даже в Аду.

Глава 23

Я пребывала в том самом кошмаре, который могли видеть только смертные. Когда все слышишь и чувствуешь, но не можешь даже пошевелиться. Открыть глаза, вздохнуть.

Словно проклятое дежа вю, которое перенесло меня на несколько десятилетий назад… когда я точно так же видела себя со стороны на том самом столе, где отец «спасал» меня, вырезая из меня жизнь.

Но сейчас этот кошмар длился долго. Очень долго, он не заканчивался с того момента, как я увидела себя со стороны. Никогда не верила, что такое может быть на самом деле, когда становишься бестелесной субстанцией, которая всё видит, слышит, чувствует, но ее как бы и нет. Я до сих пор не знаю, мне это привиделось, за гранью сознания, когда мое сердце перестало биться, или все происходило на самом деле?

Я увидела нас… на постели. Я думала, это сон, и мы лежим вдвоем, как и все последнее время, когда я пребывала в эйфории счастья, любимая им до такой сумасшедшей нежности, на которую не способен ни один мужчина… пока не заметила, как поему атласному белому платью на груди расползлось черное, уродливое кровавое пятно, пока не увидела, как Рино гладит мои волосы, зарываясь в них лицом и дрожащими пальцами, как по его щекам катятся слезы.

«Я — девочка… Хочешь, я буду только твоей девочкой?»

И мне стало больно… да, мне, бестелесной, какой — то совершенно невесомо чужой в этой комнате, снова стало невыносимо больно. За него. Я никогда не представляла, как выглядит со стороны отчаяние, как выглядят черные ядовитые угрызения совести и осознание содеянного. Как выглядит необратимость. Это жутко. Она окутывает все вокруг вязким болотом безысходности. Словно не только я мертва, но и он вместе со мной. Он разлагается на живую, его сжирают черви тоски и безумия. Он горит в собственном Аду.

«Я не могла вернуться раньше, но я много думала о тебе. Каждый день. Писала тебе письма. Я покажу их, и, если захочешь, все тебе прочту. Все до единого, и ты будешь знать, как сильно я скучала по тебе…»

В нем не осталось ничего человеческого. Жуткий Носферату в своей самой страшной утрате, воющий от боли зверь, дрожащий и такой опасно — уязвимый. Он бы метался по своей клетке…но ему дороги эти последние минуты, которые он может провести рядом со мной.

«— Моя девочка?

— Твоя девочка, а они пусть сгорят все…

— Зачем? Дом подожгла?

— Не хочу, чтоб тебя трогали. Не хочу…не могу. Пусть не трогают тебя никогда. Никто».

Что же ты наделал, Рино? Мой Рино. Зачем ты убил нас обоих?…Ведь нам все равно не быть вместе… даже здесь, за гранью бессмертия. Мне так жаль тебя… мне невыносимо жаль моего убийцу, который никогда не сможет себя простить и в тот же момент не жалеет о содеянном.

«Больше никогда, девочка, никогда в жизни я не причиню тебе боль, Викки»

Это не свобода, Рино, ты заточил себя в каменный мешок, откуда нет выхода. Точнее, есть…и мне жутко, потому что я знаю — рано или поздно ты найдешь этот выход…или ты изначально знал о нём. Возможно, и это решение ты тоже успел принять. И мы расстанемся навечно…

«— Почему? Почему не оставила? Скажи…Девочка…Моя Девочка…

— Потому что… потому что я твоя Девочка…Нет тебя — нет меня… помнишь?»

Почему я совершила так мало грехов, Рино? Так ничтожно мало, что не гореть нам с тобой в одном аду. А я бы хотела корчиться в агонии вместе с тобой, разделить нашу боль на двоих. Вдвоем не так больно, любимый…Ты не оставил нам даже этого.

«— Назад дороги не будет, Викки. Ты это понимаешь?

— Все мосты сожжены, все дороги размыты слезами. Моё место там, где моё сердце…здесь…с тобой. Если ты захочешь, чтобы я была рядом»

Я хотела бы утешить тебя, и не могу, словно мое тело не принадлежит мне, а, точнее, его и вовсе не нет. Оно в твоих руках, и ты гладишь его дрожащими пальцами…а я здесь… чувствую твои прикосновения. Я скоро уйду очень далеко. Мне положено уйти.