Игра страсти

Ни в одном книжном магазине, торгующем книгами в твердом переплете, не было больше одного-двух экземпляров его книг. Как он, к своему сожалению, убедился, останавливаясь в крупном или небольшом городе, лишь немногие из них распродавались. Когда он пытался выяснить у директоров магазинов, чем объясняется столь низкий спрос на его книги, те с некоторой неуверенностью объясняли, что широкая публика интересуется иллюстрированными справочниками по конному спорту, книгами для легкого чтения. Похоже на то, что публику не интересуют одни рассуждения о состоянии конного спорта — без иллюстраций и фотографий. На книжном рынке книги Фабиана уступали изданиям, восхваляющим удовольствия и прелести верховой езды.

Поскольку он не доверял художникам, Фабиан не разрешал издателю помещать в его книгах иллюстрации. Он полагал, что излишняя забота о том, как угодить читателю, была нечестным, развращающим вкус читателей приемом, требующим точного, схематичного изображения реального мира. Он не придерживался того мнения, будто знания получают прежде всего через зрительное восприятие, и отказывался от упрощения действительности, одностороннего взгляда на происходящее. Он опасался, что тот, кто разделяет такой взгляд, лишает себя возможности развивать игру воображения, которая присуща каждому, лишает себя фантазий и эмоций, пробудить которые способна лишь письменная речь.

Первая книга Фабиана, «Беглец», была посвящена травмам, которые получает наездник в результате несчастного случая. Ее хвалили больше других, хотя она задела многих критиков и рецензентов тем, что они назвали недоверием автора к установившимся принципам конного спорта. Вторая книга называлась «Препятствия» и представляла собой описание еще более сложных случаев, которые могут произойти на площадке для выездки. В ней восхвалялись некоторые технические приемы, и, хотя книгу выдвинули на престижную Национальную премию любителей лошадей, от автора отвернулись многие критики, которые предпочли проигнорировать его советы неопытным конникам, посчитав книгу слишком пессимистичной. Так же холодно были встречены и другие его работы — оценки автора объявлялись слишком мрачными, а сами книги назывались сборниками жестоких, даже неправдоподобных историй.

Один владелец книжной лавки — человек образованный и начитанный, который считал себя одним из поклонников писательского таланта Фабиана, — был особенно расстроен тем, что его работы не находят отклика у широкой читательской аудитории. Однажды, проходя по городу, Фабиан остановился возле этой книжной лавки, чтобы поинтересоваться, как продается его последняя книга — «Готовые упасть». Когда Фабиан вошел в магазин, то увидел миловидную, хорошо одетую даму, которая намеревалась заплатить за две выбранные ею книги. Одной из них была «Готовые упасть».

При виде Фабиана владелец магазина расплылся в улыбке, довольный тем, что книга одного из его любимых авторов оказалась купленной в его присутствии. Он почтительно наклонился к даме, положившей на прилавок книги.

— Прошу прощения, мадам, — начал он и, когда женщина посмотрела на него вопросительно, указал на Фабиана. — Этот джентльмен — мистер Фабиан, автор одной из книг, которые вы покупаете. — Он поднял с прилавка книгу «Готовые упасть» и перевернул ее, показав, словно некую драгоценность, фотографию Фабиана, помещенную на обороте.

— Это мистер Фабиан, собственной персоной, — повторил он, ожидая, что дама, как и он сам, обрадуется встрече.

Она окинула его взглядом, потом посмотрела на фотографию, затем снова на автора. Хозяин книжной лавки, все еще улыбаясь, ждал выражений восторга.

— Пожалуй, эту книгу я не возьму, — проговорила дама, спокойно встретив изумленный взгляд хозяина, и решительно отложила в сторону книгу Фабиана.

В ее манере не было ни знаков непочтительности, ни намерения кого-то обидеть. Хозяин лавки был потрясен. Он пытался что-то объяснять, но не мог облечь свою мысль в слова. Фабиан жестом успокоил его. Как ни в чем не бывало дама заплатила за вторую книгу и, кивком попрощавшись с обоими мужчинами, вышла из магазина.

Фабиан не смотрел на Стеллу, разглядывая большую афишу с изображением теннесийской прогулочной лошади, представлявшую собой своего рода схему — схему костяка лошади с приведением данных различных измерений животных этой породы. Судя по заголовкам, цель художника заключалась в том, чтобы доказать, что теннесийская порода обязана умению бегать лишь своей анатомии.

— Мне нужна работа, — повторил он резко, почти грубо, обращаясь к Стеле и в упор глядя на нее.

— А все считали, что ты человек со связями, — отвечала она. Затем, смягчившись, добавила: — А как насчет твоего богатого друга — любителя игры в поло, забыла его имя? Того, что помог тебе купить твой трейлер?

— Стэнхоуп, — отозвался Фабиан, разглядывая афишу с лошадью. — Юджин Стэнхоуп. Он погиб в результате несчастного случая. — Судя по его тону, он считал эту тему исчерпанной.