Игра судьбы

— Я уж ему — ей-Богу, не лгу — и то и се. «Одна, — говорю, — она у них работница, лучше оставить бы ее». Куда! Ногами затопал, зубами заскрежетал. «Молчать, — крикнул, — рабская душа! Знаю, что делаю. Она, — говорит, — моя крепостная девка, хочу я ее для услуг в дом взять, и никто этому воспрепятствовать не может, даже сама царица, потому на это закон есть. Она — раба, я — господин ее». Мне только и осталось одно: «Слушаюсь, ваше сиятельство!». Наказывал он также тебе, чтобы ты прислал дочь не позже как через два дня, а потом говорит: «А если он заартачится, так скажи, что я его выпорю, а дочку его велю квартальному привести и ее тоже экзекуции подвергну: потому, знай своего господина». Так вот какие дела, Маркиан Прохорович.

Старик, разгорячившийся было, тяжело опустился на стул.

— Что же нам делать-то? — прошептал он.

— Батя! Матушка! Спасите меня, не отдавайте этому злодею! — плача воскликнула Маша, обнимая то отца, то мать.

— Многого тут не сделаешь, — промолвил Никита Иванович, повеселевший после того, как сбросил бремя тягостного поручения. — А, верней, просто даже и ничего. Пожалуй, лучше добром. Пусть Маша пойдет; авось ангел-хранитель ее защитит.

— Как можно, как можно! — опять заволновался старик.

— Так ведь хуже будет, если ее потащут будочники, а тебя в части драть станут. Слов нет, есть еще одно средство: выкупить ее на волю. Но, кто знает, отпустил ли бы ее князь, если бы и деньги у тебя были. А ведь их нет?

— Какие у меня деньги! — печально ответил несчастный отец.

— Да!.. Ну, спасибо за угощенье, и я пошел. Так думайте: через два дня.

— Погоди, Никита Иванович, и я с тобою. Князь дома? Да? Пойду к нему, буду слезно молить, чтобы дочери не отнимал! — воскликнул Маркиан. — Анна! Давай новый кафтан.

Управляющий с сомнением покачал головой.

— Ничего из этого не выйдет, — проговорил он.

— Да что, барин-то — зверь, что ли?

— А и вроде того.

— Нет, я все же пойду.

— Как хочешь, твое дело. Конечно, попытка не пытка.

Когда они уже выходили, Илья крикнул вдогонку:

— Хозяин! А ты все-таки спроси, на выкуп ее князь согласится ли и сколько хочет?

— Стоит ли?

— Спроси на случай, право, спроси.

Они ушли. Илья деятельно работал. На лице у него была глубокая дума.

XVII

Никита Иванович и Маркиан Прохоров застали князя дома, но он не в духе был. Он только что вернулся от Свияжских, где с ним случилась неприятность: Ольга Андреевна вовсе не вышла к нему, сказавшись больной, а переданные ей через камеристку конфеты вернула не разворачивая.

«Ну и нрав у нее! Дастся мне чертушка, нечего сказать. Ну да мы ее скрутим!» — думал князь, поглаживая лысину.

Он был без парика, одет в какую-то будничную хламиду и казался еще отвратительнее, чем всегда.

Прохорова он встретил вопросом:

— Что, привез дочку?

Старик, очутившись перед князем, оробел.

— По этой самой причине к вашему сиятельству, — пробормотал он и вдруг, кинувшись в ноги Дудышкину, начал причитать: — Ваше сиятельство! Отец родной! Голубчик барин! Не отнимайте ее от меня! Одна ведь доченька, единственная. Грамотейка, матери помощница. Ваше сиятельство! Осчастливьте раба! Оброчек я вам доставил полностью, десять рублей, как следует, и очень мы вашему сиятельству благодарны. А только дочку-то… Не отнимайте ее, ваше сиятельство!

— Встань, дурак! — крикнул на него барин, а потом спросил у Никиты, стоявшего у дверей: — Зачем ты привел этого болвана?

Никита тотчас же вошел в хамскую роль:

— Я ему говорил: «Не ходи, барин рассердится и больше ничего, а посылай лучше дочку, ничего ей не сделается. А если бы даже и что, так ведь не кто-нибудь, а барин. Хе-хе!». Однако он пошел.

— Вставай, вставай! — подтолкнул князь ногой все еще лежавшего Прохорова.

Тот поднялся, дрожащий от волнения, растрепанный, с заплаканным старческим лицом.

— Взглянул бы ты на себя, на что похож, скотина. И так к барину приходить? А и развращаетесь же вы, хамы, на вольной жизни. Ну, говори, что тебе надо?

— Дочку… Не отымайте дочки, — пролепетал несчастный.

— А кто ее от тебя отнимает? Отнимать не думаю. Для услуг к себе — да, возьму.

— Вот это…

— Да ты ее солить, что ли, хочешь? Она у меня будет как у Христа за пазухой. Ну, проваливай, да помни, если через два дня она у меня еще не будет, то приводом доставят.

— Ваше сиятельство! Одна она у меня!

— Я бы желал, чтобы было две, но в том, что она лишь одна, виноваты только ты да твоя… Хавронья, что ли, как твою жену-то звать? Так через два дня чтобы Машенька была здесь.

Старик переминался.

— Ваше сиятельство, а если бы ее выкупить.

— Что-о? Выкупить? Ты хочешь выкупить ее?

— Так, вообще. Денег у меня нет, но если… Ах, ваше сиятельство!.. Растил я ее, холил. Бедненькая! Так если бы выкупить?..

— Эх, ты, выкупальщик! Локти-то у кафтана в заплатках. А небось новым зовется? Или, может, ты сквалыжничаешь? Ваш брат тоже ведь… Клади на стол триста рублей — даю Машеньке отпускную.

— Триста рублей? — ахнул Прохоров.

— Да, да. Ну, ступай, надоел. Никита! Выпроводи его! — и князь прошел в другую комнату, а услужливый Никита зашептал Маркиану:

— Иди добром, в самом деле, иди!