Игра теней

Одним стремительным движением Вансен набросил на него плащ. Существо вскрикнуло и попыталось высвободиться, однако это оказалось не так просто. Чрезвычайно быстро передвигаясь на четвереньках, Вансен успел схватить это создание, пока оно не скрылось в темноте. Прижимая к себе толстый шерстяной ком, в котором бился неведомый пленник, капитан стражников поразился его легкости. Пойманное существо испустило испуганный вопль, напоминающий плач ребенка. Ткань ходила ходуном, словно под ней билась большая птица с размахом крыльев не меньше, чем у человеческих рук.

Подтверждая догадку Вансена, из свертка высунулся острый клюв, явно метивший ему в глаза. Вансен пытался увернуться и вдруг понял, что к нему мчится кто-то еще; он так испугался, что выпустил птицу из рук. Повернувшись, капитан гвардейцев увидел, что Джаир, человек из страны теней, выхватил свой короткий нож с зубчатым лезвием и прижал его к горлу птицы, которая отчаянно билась и кричала почти по-человечески. Теперь Феррас Вансен разглядел, что это ворон. Между его угольно-черных перьев изредка попадались белые, словно выкрашенные краской. Впрочем, капитану стражников было не до птицы. Он был неприятно поражен тем, что у Джаира оказался нож, — ведь Вансен собственноручно разоружил его вчера.

«Великий Перин, как он ухитрился спрятать такой ножище? И как я мог его проглядеть? Хорошо еще, что ночью этот парень не прирезал нас обоих».

Но тут Вансену пришлось снова обратить внимание на птицу, поскольку та повела себя самым неожиданным образом — заговорила.

— Не убивай меня, повелитель!

Голос у ворона оказался хриплым и надтреснутым, но слова он произносил четко и ясно.

— Я не замышлял никакого вреда! Меня привел сюда голод!

— Птицы не умеют говорить, — пробормотал Вансен, не веря собственным ушам.

Ворон устремил на него взгляд желтых глаз-бусинок и приоткрыл клюв, словно ему было тяжело дышать.

— Умеют, повелитель. Если в этом есть необходимость. Прошу тебя, не отнимай у меня жизнь!

Принц Баррик проснулся и сел. С опухшими со сна глазами и спутанными волосами, он выглядел как самый обычный мальчишка. Вся его таинственность, сводившая Вансена с ума, сейчас исчезла бесследно.

— Что это вы вдвоем набросились на одну птицу? — зевнув, осведомился принц. — Странная она какая-то, вся в пятнах. Интересно, в пищу она годится?

— Нет, повелитель! — возопил ворон и вновь бессильно забил крыльями. Перья полетели в разные стороны, обнажая серую кожу. — На вкус я отвратителен, уверяю вас! Совершенно несъедобен!

Джаир плотнее схватил птицу за горло, явно собираясь нанести смертельный удар.

— Не надо! — крикнул Вансен. — Не убивай его!

— Но почему? — пожал плечами принц. — Джаир говорит, этот ворон очень стар и все равно скоро умрет. И он хотел похитить наши припасы.

— Он говорит как человек!

— Многие вороны владеют этим искусством.

В отличие от капитана, принц ничуть не был удивлен невероятной способностью птицы.

— Да, я в совершенстве изъясняюсь на языке солнечного мира, — заявил ворон. — Выучился в Северном Пределе. Там я обитал среди вашего народа.

— В Северном Пределе? — Прошли годы с тех пор, как Вансен в последний раз слышал это название. — Но это невозможно! Люди не живут там вот уже два века! Те земли захватили тени.

— О, то была пора моей цветущей юности! — кивнул головой ворон, по-прежнему стиснутый неумолимой рукой Джаира. — Все мои перья были черны как смоль! И силе моих крыльев мог позавидовать любой!

Вансен повернулся к Джаиру, на мгновение забыв, что общаться с лишенным рта человеком труднее, чем с вороном.

— Значит, этой птице больше двух веков от роду? Разве такое возможно?

Воин сумеречного племени сделал в ответ вполне человеческий жест — равнодушно пожал плечами. Смысл жеста был очевиден: конечно, возможно, но разве это имеет значение?

— Да, это имеет значение, — заявил Вансен, отвечая на невысказанные слова своего безмолвного собеседника.

Вероятно, Джаир имел в виду нечто совсем другое, но Вансена это мало заботило — в этой безумной стране, стране безликих людей и говорящих птиц, следовать привычным правилам поведения было невозможно.

— Эта птица разговаривает точно так же, как говорили мой отец и мать! Для тебя это ерунда, а для меня нет. Таких речей я не слышал с тех пор, как был ребенком.

Вансен внезапно осознал, что соскучился по разговору — по самому обычному разговору, не похожему на бессмысленное общение с погруженным в себя принцем Барриком, каждый ответ которого лишь порождал новые вопросы. Одиночество так утомило капитана королевских гвардейцев, что он был готов подружиться хоть с говорящей птицей.

Но он сознавал, что в этой загадочной невероятной стране нельзя доверять никому — даже от птицы можно в любую минуту ожидать подвоха.

— Говоришь, не надо тебя убивать? — произнес Вансен, глядя в желтые глаза ворона. — Но почему? Ты проник в наш лагерь, явно желая что-то выведать. Говори, что именно, или я своими руками перережу тебе глотку.