Игра теней

Вопреки уверенности в том, что ее отец не совершал самоубийства, девушка время от времени возвращалась к письму, которое вызвало ее поспешное и внезапное возвращение в Гвиану. Она искала какого-нибудь намека, объясняющего такой страшный поступок. Отец помногу и часто вкладывал деньги в сулящие быстрое обогащение прожекты, благо, что земля Бразилии была полна великими богатствами. В частности, он связался с сэром Клементом Маркхэмом, известным историком Южной Америки и его личным другом. Предполагалось придумать способ раздобыть семена Неrеа Brasiliensis – гевеи, особого вида каучукового дерева – и вывезти их в Англию. Бразилия владела мировой монополией на резину высокого качества, вынуждая все остальные страны платить за нее ужасающие цены. Сэр Джозеф Хукер из «Кью Гарденз» в Лондоне должен был вырастить сеянцы, перевезти их в Малайю или Цейлон и со временем разрушить монополию Бразилии. Многочисленные английские инвесторы, включая жениха Сары; потратили на это мероприятие массу денег, что было весьма рискованно в силу неписаного закона против вывоза семян из Бразилии. Но ее отец гарантировал их капиталовложения своими собственными деньгами, которых фактически не было.

Он связался с каучуковым бароном в жапурском участке Амазонии, глубоко в центре Бразилии, и предложил плантатору Родольфо Кингу значительное состояние за примерно семьдесят тысяч семян. Прославленный своими весьма сомнительными делишками, Кинг согласился на сделку, но когда курьеры передали ему деньги, они получили не семена, а пули в спину. Через несколько дней их тела были найдены плывущими вниз по реке Жапуре.

Отец вознамерился было обратиться к властям, но тогда ему пришлось бы раскрыть свою роль в этом деле, что неизбежно означало бы конец его губернаторству и личный крах.

Сара вздохнула и встала. Она судорожно мяла письмо в руке. Ее подмывало швырнуть его о стену, но она не смела. Это было все, что ей осталось от отца. Скоро даже дом, где выросла Сара и где умерла ее любимая мама, передадут какому-нибудь неизвестному дипломату, который приедет с семьей из Англии и обоснуется здесь так, словно Честер Сент-Джеймс и его дочь никогда не жили и никогда не смеялись и не играли на этой самой террасе, никогда не смотрели отсюда в ночное небо, любуясь сказочным звездопадом.

На глаза навернулись слезы. Сара боролась с ними, понимая, как близка к истерике.

Остаток дня девушка бродила по дому, вспоминая счастливые годы, когда она наслаждалась успехами отца. Мало кто в Гвиане сделал так много для улучшения положения индейцев и свободных негров. Честер Сент-Джеймс считал всех людей, независимо от цвета кожи, равными перед Богом, законом и человечеством. Он много сделал для образования и религии. Недавно стали поговаривать о возведении его в рыцари. Теперь его репутация бесповоротно испорчена.

И Сара останется… ни с чем.

Эта мысль остановила ее. Девушка была слишком оглушена горем в последние дни, чтобы понять последствия отцовских долгов. Сумма, упомянутая в письме, потрясала. В дополнение к его собственным обязательствам, одной задолженности вкладчикам в предприятие с гевеей было достаточно, чтобы поглотить не только их собственность в Джорджтауне, но и дом в Англии, и небольшое корабельное дело. Саре останется только надетое на ней платье, и не более того!

Как отец мог поступить так и с собой, и с ней?

Обед был подан на террасу, но у Сары не было аппетита. Уже давно она нормально не ела и не спала, одежда болталась на ней, но сама мысль о еде вызывала у Сары тошноту. Вместо этого девушка снова стала расспрашивать слуг.

Она узнала, что в ночь смерти отца он вернулся с позднего заседания, заказал обед и запер за собой дверь. В десять часов он отпустил слуг. Как раз после полуночи Кан услышал одиночный выстрел и нашел губернатора мертвым на полу. Сент-Джеймс сжимал одной рукой ружье, а другой – пресс-папье с королевским гербом.

Вдруг Сара встала из-за стола и прошла к комнате, где разыгралась трагедия. Дверь была заперта. Девушка до сих пор не решалась войти туда. Эта комната с переплетенными кожей книгами на полках и турецким ковром на полу несла столько воспоминаний о Честере Сент-Джеймсе, что Сара боялась упасть там в обморок. Однако теперь ей было необходимо это сделать, так как только там можно было найти хоть что-нибудь, что могло бы примирить ее с ужасной гибелью отца.

Комната выглядела скромно, но элегантно. Стены ее были обиты местной древесиной. Они окутали девушку теплом, и на мгновение ей показалось, что это отец улыбается ей из-за своей конторки. Ковра не было, и вдруг Сара ясно поняла, почему он отсутствует. Это было ударом для нее! Внутри у девушки все сжалось, она была на грани истерики.

Пересилив себя, Сара постаралась сосредоточиться на чем-нибудь другом. Но не смогла: годы, которые она провела за чтением в кресле у французского окна, в то время как отец был занят работой, оказались зачеркнуты какой-то пулей! Смерть смотрела на Сару из каждого угла, черная и удушающая, как земля, в которой был погребен Честер Сент-Джеймс.