Игра теней

Отцом девочки был не Сергей, а Юрий Мирный, с которым у Марины был короткий, ни к чему не обязывающий роман. Даже не роман — чистый секс, без планов на будущее. Это было наслаждение, от которого она решила отказаться раз и навсегда, убедившись в сильных и искренних чувствах Сергея Незванова. Марина сделала выбор именно в тот момент, когда поняла, что ждет ребенка. Избавляться от него она и не думала. У нее уже был неудачный опыт: первое студенческое увлечение Марины привело к решению поскорее прервать беременность. Ребенок не был нужен его отцу, эгоисту и ловеласу, а Марина в тот момент побоялась пойти на такой ответственный шаг и оставить ребенка. Второй раз рисковать с такими серьезными вещами она не стала. К тому же Незванов несколько раз делал ей предложение. Он относился к ней так трогательно, так нежно и в то же время был таким настойчивым, что Марина решила: у ее ребенка будет замечательный отец. На эту роль она выбрала Сергея. Своей совести она приказала замолчать. Материнский инстинкт помог ей сделать верный выбор. Чем дальше, тем больше она убеждалась в том, что Незванов ей послан самим Всевышним. У Марины оставалась надежда, то судьба смилостивится над ней, и отцом ребенка окажется все-таки Сергей. Но чем больше проходило времени, тем отчетливее она различала в девочке черты Мирного. Это была ее дочь, только ее — так Марина говорила себе в минуты отчаяния. Рано или поздно Сергей, вероятно, начнет сомневаться, задавать вопросы, но пока Лидочка купается в материнской и отцовской любви. Она должна получать все самой высшей пробы, сполна.

Тайна происхождения девочки делала Марину фанатичной матерью. Это не только вызывало недоумение со стороны близких и друзей, но и привлекало нездоровое внимание. А Марине было наплевать на то, что думает весь мир. Кажется, все, кроме Сергея, чувствовали, что здесь что-то не так. Даже лучшей подруге пришлось пережить не самые приятные минуты — это касалось Даши. Она всегда хранила тайны подруг, но не припоминала, чтобы Марина делилась сомнениями по поводу отца ребенка. И все же внутренний голос подсказывал ей, что подруга что-то недоговаривает. На крестинах Лидочки Дубровина выглядела так, словно ей приходится скрывать важный секрет. У нее было лицо, на котором, как говорят, все написано, она была неспособной даже на самую невинную ложь. Даша чувствовала себя весьма неловко, когда Сима решила пошутить по поводу огненных волосиков и голубых глаз Лидочки. Незванова покрылась густым румянцем и едва совладала с собой:

— У них у всех в грудном возрасте голубые глаза, — ответила Марина, чувствуя, как лицо заливает краска.

— Ага, — ухмыльнулась Сима и шепнула ей на ухо: — и рыжие волосы, как у дедушки. Правда, Дашуня, у Лидочки необыкновенные волосы?

Этого было достаточно, чтобы испортить Марине такой важный и запоминающийся день, как крестины дочки. Бросив уничтожающий взгляд в сторону Пырьевой, она показала ей кулак. Та выставила вперед руки в жесте, означающем: «Все поняла, умолкаю». Даша тоже укоризненно посмотрела на Симу, и та, ухмыльнувшись, приняла отрешенный вид. Симкина борьба за справедливость и чистоту отношений на этот раз не пришлась по душе никому, кроме нее самой.

Как-то Лидия Павловна, гладя малышку по уже достаточно густой шапке рыжих волос, с улыбкой сказала:

— Ну почему природа распорядилась так несправедливо? Лидочка становится копией дедушки, которого ты, Мариша, за всю беременность видела пару раз. Говорят, дети рождаются похожими на людей, с которыми их мама, будучи беременной, проводит много времени. Уж как я старалась, доченька, — развела свекровь руками, — ничего ни от меня, ни от Степана Сергеевича.

Она взяла внучку на руки и, внимательно всмотревшись в ее личико, добродушно рассмеялась:

— Да ты, красавица, и на отца своего совершенно не похожа.

— Мама Лида, ну зачем вы об этом? — обиженно произнесла Марина. — Не пойму, к чему вы клоните?

— Нет, нет, Мариночка, ты не подумай, я без тайного умысла говорю. Главное, чтоб здоровенькая и умненькая выросла наша девочка. А рыжие — удачливые. Пусть будет счастливой!

Даже Петр Сергеевич приезжая проведать внучку, недоуменно поглядывал на нее.

— Что ты так смотришь? — тихонько спросила Марина, присев рядом с отчимом на краешек дивана. Девочка крепко спала, приоткрыв ротик.

— Пытаюсь понять, на кого похоже это чудо?

— Все говорят — на тебя, — улыбнулась Марина. Они обменялись взглядами.

— Сие абсурдно, Марина Петровна, — пристально глядя ей в глаза, изрек Столяров, делая ударение на «Петровна».

— Отнюдь. Например мой любимый муж до сих пор остается в неведении относительно степени нашего с тобой родства. И это важно.

— Мариша!

— А себе я говорю, что твоя искренняя любовь ко мне генетически передалась и моей дочери. Давай примем это как неоспоримое научное доказательство. Честно говоря, я бы удивилась больше, если бы она вдруг оказалась точной копией Татьяны, — последнее время Марина вспоминала о своей матери, называя ее исключительно по имени.

— Кстати, она передавала всем вам привет, — прошептал Петр Сергеевич.