Игра теней

Не успел я это обмыслить, как резким рывком вперёд отправился в приветливо раскрывшуюся, вестимо, ту самую заветную, ради которой меня и волокли. Потеряв опору, я чуть было не упал. А еле удержавшись на ногах, оказался неприятно оглушён раскатистым басом. Растерянный, я никак не мог определить его источник: голос как будто звучал со всех сторон одновременно. При этом свет бил аккурат в мои глазоньки, порядком привыкшие к полумраку коридора, а в нос бил запах пота и неприятностей. Кажется, шло перечисление каких-то имён и фамилий, для меня, впрочем, никакого значения не имеющих.

— Леди и монстры, приветствую Вас на первых «Крысиных Боях» этого лета! — снова ударило по ушам пытающегося осмотреться меня. — Сегодня на песке нашей арены и Ваших глазах сойдутся молодой и буквально вчера обращённый безумцем вампир и последний мастер Алхической трансфигурации, которого мы все знаем и любим… Я представляю вашему внимаю… Александра Рублёва!

На другом конце арены, а это была именно она, неожиданно, не правда ли? Так вот, там появился человек неопределимого возврата в огромном сером капюшоне, удачно скрывающем его лицо, и, как вы уже догадались, шубе на голом перекачанном торсе из шкуры белого медведя. Как раз по сезону! Он молча выходил с противоположной стороны места сражения под бурные овации наблюдающих, явно знакомых с его творчеством, и поправлял левую руку. Присмотревшись, я заметил, что на её месте красовался протез из не известного мне металла (ну не могу же я во всём быть силён), что шёл вплоть до половины грудной клетки. В поисках хода к отступлению, наткнулся взглядом на прозрачный купол, за которым удобненько расположились зрители, конца рядов которых разглядеть так и не смог. Чудно. Умру под уймой взглядов, как и мечталось! Хотя, в одиночку это делать не слишком-то и хотелось, парень я компанейский. Парочку собратьев по несчастью всё-таки бы с собой прихватил, но тут уж как выйдет. Да и с чего я вообще взял, что всё зайдёт так далеко? Быть может, тут играются до первой крови… Ну да, именно. А этот мужик вообще собрался со мной танцевать!

Несмотря на всю силу своего нежелания являть миру свою персону, всё же пришлось выступить вперёд и практически физически ощутить всеобщие насмешки. Кажется, я нарвался на кого-то действительно серьёзного.

— Да начнётся игра! — торжественно провозгласил бас, а Рублёв медленно направился прямо на меня, и местами даже казалось, всем своим видом давая окружающим понять, что не чувствует никакой угрозы с моей стороны. Я напрягся. Драться с хулиганами в подворотне — одно, но совсем другое встретиться с бывалым борцом. Куда его лучше бить-то вообще?

Он, тем временем, запустил руку в песок, пропуская тот между пальцами. Раздались смешки, а я весь собрался, готовый в любой момент кинуться на противника, но отчего-то максимально оттягивал начало состязания. Впрочем, как и Рублёв. Однако я никак не ожидал такой подлянки, как запущенная в меня жменя. Всего на секунду я оказался дезориентированным, но её хватило, чтобы отправить в мою сторону уже стальные шарики, на которые я также не успел отреагировать должно, получив одним из них по колену, которое тут же раздробило повторным попаданием в одну и туже точку.

Отскочив максимально далеко от источника боли, начал ждать свою любимую регенерацию, попутно посылая в мага множественные конструкции из отборного флотского мата, что достался мне в наследство покойного дяди боцмана… Противник даже периодически вслушивался, изредка кивая и искренне улыбаясь. Явно примечал нечто родное. А, оказавшись ближе, на ломанном русском с незнакомым акцентом попытался мне и ответить:

— Твоя смерть будет быстрой, мой друг! — Это его так моя нецензурная лексика разжалобила, что ли? А на жизнь наобзываться можно?

Продолжая приближаться к порядком струхнувшему мне, он стал плавно преобразовывать свою левую руку, сначала резко увеличив длину, а уже затем выпустив хищные звериные когти, как у знакомого мне и многим игравшим парням Алекса Мэрсера. В его улыбке при этом скрывалась высокомерная насмешка, а глаз всё также не было видно из-за скрывающего их капюшона. Почувствовав, как процесс восстановления завершился, я тоже позволил себе ухмыльнуться. Правда лишь про себя, ну да не суть. У меня была надежда всего на один удар. Всего один. И я почти верил, что сумею.

— Ты проиграл… Мой друг! — Рублёв оказался достаточно близко, и я, сам не ожидавший от себя столько прыти, вцепился клыками в его пульсирующую жизнью шею… Только прокусить не удалось! И, начав стремительно падать, я почувствовал, как леденящий душу металл впивается мне в грудь. Пульс отдаётся в висках. Вокруг всё смазано. А я не понимаю, что происходит. Это как не со мной.

Когти смыкаются вокруг моего сердца, и оно замирает. А затем его выдирают, но я почему-то ещё живу. Делаю рваный вдох разорванными лёгкими и слышу, как жизненно необходимый орган в чужой руке всё ещё сокращается, но уже реже.

И я лечу на окропленный моей собственной кровью песок…