Игра теней

– Зачем?

– Да просто поболтать. Нужно же с кем-то общаться…

– О чем болталось?

– Да так, ни о чем. Просто сказала, что живу у одного хорошего человека…

– И адресочек оставила?

– Да что я, дура, что ли?

– Лисенок… Этот Витек тебя сдал…

– Витек? Да я же говорила, он безобидный, как рыба.

– С голубой кровью… Чудо-юдо рыба скат…

– Погоди… Как это – сдал? Это тогда?

– Это теперь. Ребятки подходили. По твою душу. Девочка побледнела:

– Сегодня? К тебе?

– Ага.

– И – что?

– Ушли. Вернее – уехали.

– Но я же не говорила, у кого я, честно.

– Верю. Но местонахождение любой персоны можно узнать в справочной службе по номеру телефона.

– Да? Но я и номер не называла…

– Телефоны с определителем – нынче не роскошь а средство выживания…

Особливо у наркош, даже таких тихонь, как эти Шура и Витя…

– А кто подходил?

– Бычата. И в племенные им не выбиться при таких куцых мозгах.

– Олег… Наверное, они теперь не отвяжутся.

– Уже отвязались…

– Ты их не знаешь.

– Этих – нет. Да и знать не хочу.

– Чего они хотели?

– Позаботиться о моей добродетели.

– В смысле…

– В смысле – продать тебя мне.

– Продать?..

– Ага.

– А ты что? – Девочка смотрит на меня, широко раскрыв глаза, и, кажется, не видит.

– Эти ребятки классику не знают…

– Чего?

– Продаются только мертвые души. Живые – нет.

– А я – живая?

– Да. Только замерзла сильно.

– Я отогреюсь, правда?

– Правда.

…Сижу перед мерцающим экраном компьютера, и голове – ни одной мысли.

Только их составляющие: обрывки слов, понятий, символов… И вместо пустых и никчемных умствований хочется погрузиться в сиреневый мир Врубеля, плавать во влажно-мерцающем тумане Эдгара Дега или попросту заблудиться в красных виноградниках Винсента Ван-Гога…

– Не спишь?

– Сплю. И даже сны вижу.

– Не помешаю раздумьям?..

– Красивая девочка не может помешать ничему.

– Прекрати называть меня девочкой. Я давно взрослая.

– Все мы в чем-то дети…

– Да?

– Вот тянет меня сейчас искупаться в заливе Ла-Плата…

– Это где?

– Да разве это важно? Название красивое. «А что везете капитаны, издалека-далека, а везете вы бананы и ковровые шелка, виноградное варенье, анашу и барбарис разноцветные каменья, апельсины и маис…» – Экзотика.

– Дронов, а ты романтик.

– Я вам больше скажу, милая барышня, я – последний романтик в этом мире.

– Ископаемый Дрон?

– Читала «Алису в стране чудес»?

– Не-а. Пластинку слушала. И в энциклопедии про дронов есть.

– В детской?

– В нормальной. «Брокгауз и Ефрон». Съел?

– Рад бы, да пока нечего. Так что там пишут эти сиамские близнецы насчет дронов?

– Это был полезный ископаемый.

– Ну да?!

– Причем совершенно беззащитный. Жили они на острове Маврикий. И ученые считают, что последнего дрона убили примерно лет триста назад.

– Крайнего…

– Какая разница?

– Тебе, может, и без разницы, а мне на душе легче.

– Ну, как знаешь. Так вот, после того, как убили последнего… крайнего дрона, на Маврикии стали сохнуть деревья, целые рощи, а потом – высыхать ручьи, выгорать травы… Оказывается, дроны как-то очень были важны для всего на острове…

– Понятно. Биоценоз.

– Что это такое?

– Замкнутая природная система, внутри которой сохраняется равновесие.

– И всем – хорошо?

– Ну да… Как водится… Антилопы кушают траву, львы кушают антилоп…

– А люди бьют львов… Даже не из-за шкур: просто показать, что сильнее. Я права?

– Ага. И особенно противно, что бьют ради удовольствия, из снайперских винтовок, сами не подвергаясь ни малейшей опасности.

– Или – друг друга.

– Или – так.

– Знаешь, Олег, а Маврикий был очень мирный остров… Там не было хищников.

Самыми мирными были дроны… И самыми беззащитными. Их истребили первыми. А потом все стало гибнуть само собой…

– По-моему, ты просто придумываешь себе сказку…

– А разве это плохо?..

– Хорошо.

– Правда?

– Ага.

– Человек должен верить в сказки. Только тогда он будет помнить себя ребенком – и любить… И каждый свою сказку придумывает себе сам.

– Жизнь – это и есть сказка. И называется она любовь.

– Думаешь?..

– Без любви все теряет смысл.

– Хотелось бы в это верить, – хмыкает Аля.

– А ты верь. Помнишь горьковского Луку?

– Это откуда?

– Из пьесы. «На дне». Раньше ее в школе проходил – Не помню. Если я в школе что-то проходила – мимо. Не задерживаясь. Да и в школе я была последний раз…

– Писать умеешь?

– А как же. И считаю хорошо. Если есть что. Tак чего тот Лука?

– Он сказал просто: «Во что веришь, то и есть». Аля наклонила голову чуть набок, задумчиво приз сила кончики волос:

– Знаешь, Олег, ты очень странный. Словно не от мира сего. Прямо настоящий «ископаемый дрон». Только…

– Что – только?

– Ты совсем не похож на беззащитного…

– Всякий романтик только тогда чего-нибудь стоит, если умеет защищаться. И защищать других.