Игра в бары

На этом встреча и закончилась. Хотя Хаф и хотел, чтобы Вульф взглянул на его ценный документ, а Ирби упорно собирался предпринять ещё одну попытку нас подкупить, но никто их не слушал. Вульф только посоветовал им приберечь свой пыл на вечер.

Я вышел с гостями в прихожую и был снова разочарован, когда Хаф, который был моложе, выше и сильнее, чем Ирби, настоял на том, чтобы самому нести чемодан и сумку. Я все ещё пытался найти хоть что-нибудь, что говорило бы против него, но безуспешно.

Пройдя в кухню, я сказал Фрицу, что гостей у нас будет девять, а не семь, как предполагалось раньше.

Но дело повернулось так, что и эта цифра оказалась неточной.

…Четырьмя часами позже, когда я поднялся в комнату, чтобы переменить рубашку и галстук, в дверь позвонили. Фриц, открывший дверь, сообщил, что человек, стоявший на ступеньках лестницы, отказывается назвать себя и требует моего присутствия.

Я оделся, спустился вниз и подошёл к двери. Фриц не сводил глаз с цепочки. На ступеньках, хорошо наблюдаемый сквозь прозрачное с одной стороны стекло, стоял Эндрю Фомоз собственной персоной и сердито глядел на щель, которую оставил ему Фриц. Вся его поза говорила о том, что он готов силой ворваться в дверь.

Я подошёл к двери и сказал, не снимая цепочки:

– Успокойся, сынок. Тебе ни за что не одолеть эту дверь. Чего ты хочешь?

– Я плохо вас слышу.

Его голос показался мне даже более сердитым и низким, чем тогда, когда я разговаривал с ним в первый раз. Но теперь он оказался в моем положении.

– Пустите же меня в дом!

– Я тоже хотел попасть в твой дом, а что из этого вышло? Теперь мы поменялись ролями. Но у меня про запас осталась ещё одна возможность. Ты ведь задал мне три вопроса, пока удосужился меня пустить.

– О, я мог бы свернуть вам шею, Гудвин!

– Тогда тебе никогда не удастся войти сюда. Мне моя шея ещё нужна.

Из глубины прихожей до нас донесся голос Вульфа:

– Это что за шум?

Он появился на пороге кабинета и направился к нам.

Это не было порывом с его стороны, как могло показаться сначала. Время близилось к обеду, и ему вскоре все равно пришлось бы заставить себя двигаться. Фриц рысцой побежал на кухню, где что-то, возможно, достигло своей кульминации.

– Это Эндрю Фомоз, – сказал я Вульфу, – тот самый, который вчера вечером испортил мне ботинок. – А непрошеному гостю крикнул: – Эндрю, через десять секунд я захлопну дверь, можешь в этом не сомневаться!

– Что вы толковали мне вчера? – прорычал он.

– О чем это ты? О том, что Присцилла Идз собиралась сделать твою жену одним из директоров корпорации?

– Да. Я думал об этом и позвонил миссис Джеффи. Многого она, конечно, не сказала, но посоветовала повидаться с вами. Если эта Идз собиралась сделать мою жену такой важной фигурой, у неё должны же были быть на это какие-то причины. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, какие именно. Наверное, она что-то должна была моей жене. И если это что-то принадлежит мне, то я хочу его иметь. Во всяком случае, моя жена определенно захотела бы, чтобы я не упустил своего. Вы должны все об этом знать, иначе зачем же вы ко мне приходили?

Я повернулся к Вульфу:

– Когда вы посылаете меня за чем-нибудь, вы от этого что-то имеете, не так ли? Этот человек дополнил общую картину. Он вам нужен?

Вульф стоял неподвижно и пристально смотрел на посетителя сквозь стекло. Фомоз являл собой не столь впечатляющую картину, как у себя дома, но все же это была личность.

Вульф проворчал:

– Если мы отложим нашу встречу до вечера, он не выйдет из-под контроля?

– Конечно нет, если я буду держать оружие под рукой.

– Пригласи его на вечер.

Я повернулся к двери:

– Послушай, малыш. В девять часов сюда придут люди кое о чем потолковать, и тогда мы сможем поговорить с ними по интересующему тебя вопросу. Возможно, ты узнаешь, по каким причинам твою жену собирались сделать директором. Ты можешь прийти, если обещаешь вести себя хорошо. А иначе у нас не задержишься.

– Я не желаю ждать! Я хочу знать немедленно!

Я хочу…

– О, пожалуйста, без истерики! Ты слышал, что я сказал? Сейчас мы собираемся обедать, и мысль о том, что ты разбил свой лагерь под нашей дверью, будет нас раздражать. Если ты выйдешь на улицу прежде, чем я сосчитаю до десяти, я впущу тебя сюда ровно в девять. Если же нет… Раз, два, три, четыре, пять… восемь…

Он повиновался. Вульф направился в столовую, а я – на кухню.

– Еще один, – сказал я Фрицу. – Итого, значит, будет десять, а считая Вульфа и меня, даже дюжина. А если и тебя, то – тринадцать.

– Тогда не надо меня считать, – сказал он твёрдо.

Глава 10

Меня начал несколько раздражать Натаниэль Паркер. Существовала договоренность, что он и миссис Джеффи придут минут на пятнадцать-двадцать раньше для предварительного обсуждения организационных вопросов. А они явились последними, на десять минут позже всех остальных. Судя по всему, они обедали вместе, что, конечно, не было запрещено законом. Паркер, видимо, не считал необходимым что-либо предварительно обсуждать.