Игра в бесконечность

– Вот именно, они идут с просьбой. А не с отдачей. Мы все идём туда что-то у него попросить. Здоровья, удачи, мужа или жену, детей, денег, славы, везения. Каждый день он слышит одни и те же просьбы. Человек же верующий в него не нуждается в церкви. Он молится ему в любом удобном месте. Церковь для него лишь символ веры. Хочет – идет молится в Храм, не хочет – молится дома. И он не просит его ни о чем, кроме одного.

– И о чём он его просит? Скажите пожалуйста?

– О помиловании.

– О помиловании?

– Да, о нём. Милость божья проявляется в многогранности его и всесилии. Верующий человек любит Бога и эта любовь взаимная. На сколько ты его любишь, на столько и он любит тебя. Этому человеку не нужны деньги, которые внезапно должны свалится с неба, он знает, как заработать. Ему не нужна помощь, так как он не беспомощен. Он знает своё место в этом мире. Он делает себя сам с верой во Всевышнего и любовью к нему. А в ответ за эту любовь и преданность, Господь расчищает путь перед ним и делает его жизнь счастливой.

– Всё равно я не согласен с Вами. Моя жена не пропустила ни одной воскресной службы, и Вы хотите сказать, что она не верит в Бога?

– Я этого не говорил. Вы не слышите меня. Верить в Бога и ходить в Церковь разные вещи. Многие просто говорят о том, что верят, но при этом изо дня в день совершают поступки, не позволительные человеку, действительно верующему. Украл, пошел в церковь и помолился за грех. Убил – прости Господи. Предал – опять молитва. Молитва не избавляет от греха. Да и священник не отпускает их. Да, он помолится за тебя, но у него нет такой силы, чтобы избавить тебя от греха. Что это за вера такая? Мы все просим его простить нас за грехи наши. Так зачем их совершать? В надежде, что он простит? Нет, не простит. Даст тебе урок. И пока ты не выучишь этот урок, ты так и будешь наступать на одни и те же грабли. Ведь это замкнутый круг. Люди думают, что верят в него и думают, что он прощает их, продолжая делать то, что верующий человек не сделает.

– Вы хотите сказать, что верующий по-настоящему не грешен?

– Грешен, бывает, что очень. Но при этом осознаёт это и молится о спасении своей души. Начинает вершить дела праведные. Даже уходит в церковь, становится тем, кто доходчиво объясняет остальным, как прийти к Богу.

– Но грех греху рознь, ведь не так ли?

– Поясните, – Лука закурил.

– Ну одно дело убить, а другое дело украсть.

– И в чём разница?

– Во втором варианте никто не умер.

– Скажите, Оскар, какой на Ваш взгляд самый страшный грех?

– Мне кажется, что это убийство.

– Убийства нет в списке смертных грехов. Вы путаете с заповедями – Не убей, не укради. Убийство может быть не преднамеренное. Защищал свой дом, близких, детей и убил. Разве можно обвинить этого человека, если иного выбора у него не было?

– Всё равно грех, – Оскар откинулся назад.

– А как на счёт гордыни?

– А в чём тут собственно грех?

– В гордыне, в чём же еще? Вы возвышаете себя над многими, хотя кто Вы, по сути, такой, чтобы ставить себя выше подобного тебе?

– Допустим король, мы же должны преклонятся перед ним?

– Преклонятся-то может и должны, исходя из этикета, но он такой-же человек. Ничем не отличающийся от меня или Вас, за исключением титула. Он возможно глупее и дурнее меня. Я могу быть и состоятельнее его. Кто даёт ему право считать меня ниже его?

– Народ, кто же еще? Он наделил его властью.

– Властью над кем? Надо мной? Или над страной, которую ему дали в управление?

– Страна неотделима от народа, Лука.

– Отделима, если власть не разделяет мнения людей. Ты выбран из народа представлять этот народ. А не унижать его за то, что он тебе доверил этот трон. Раз тебе выпала такая честь, быть лидером своего народа, то будь любезен, неси это бремя достойно. Покажи всем, что ты и твой народ не хуже другого, что твой народ умный и образованный, вне зависимости от цвета кожи, его численности и вероисповедания. Это твой народ. Ты его часть. А не как бывает зачастую – я есть народ, а племя, выбравшее меня – убогие дегенераты.

– Ладно, я понял Вашу мысль. Скажите тогда, какой грех Вы считаете самым страшным?

– Все семь, без исключения. Есть только корень у всех грехов.

– Какой?

– Зависть.

– Зависть? Ну что же в ней такого, что она корень всего зла?