Игра в бессмертие

Я вдруг задался вопросом, есть ли тут камеры. Хотя о чём я? — конечно, есть… и они засняли случившееся. Скоро это попадёт в Сеть, и моё бегство от робота осмеют в комментариях. Роботостроителей ждёт пиар, а меня — тёмные очки с кепкой.

Потом я переключился на более важные мысли.

Лоцкий следил за мной… как он сам же признался, по его личной инициативе. Следил, предполагая, что на меня могут напасть. Но на чём основывалось предположение — на интуиции или на логике? Не знает ли он нечто такое, в свете чего мне стоило бы свалить в Арктику?

Хотя свалить хорошо бы любом случае — я вляпался в слишком уж крутой переплёт.

Какая–то часть меня шептала, что самым благоразумным будет послать всё к чёрту: забыть и о Кэсс, и о Рябове, и о его задании. Временно залечь на дно — даже в ВИРТУС не выходить… Хотя бы две–три недели. Ведь Рябов уже заплатил мне столько, что хватит на пару лет — а от оставшихся денег можно и отказаться. Обидно, но жизнь дороже.

Но меня что–то сдерживало: то ли нежелание отступать, то ли стремление докопаться до истины (всё–таки я бывший мент), то ли… лицо Кэсс, рассказывавшей про свой сон?..

Я мотнул головой: нет, она тут ни при чём… Совершенно ни при чём. Кэсс ведь даже не живая, а виртуальная… Да она чёрт знает кто! Разве смог бы я увлечься виртуальной девушкой? Конечно, не смог бы. Ни за что и никогда.

Я завёл двигатель и тронулся с места.

«Ни за что и никогда», — билось в мозгу.

На ближайшем проспекте мне попался автобус, где простые сиденья заменяли гейм–кресла: пассажиры за окнами будто спали, закрыв глаза. Конечно, автобус был не обычный (кто бы стал раскошеливаться на гейм–кресла для обычных автобусов?), а туристический. Турфирмы, столкнувшись с падением спроса (виртуальные туры в разы дешевле, да и летать никуда не надо) заманивают туристов, чем могут — и даже развозят в таких вот автобусах: кто хочет, пусть слушает гида, а кому неинтересно, зависает в виртуальности… Неудивительно, что в гиды теперь идут неохотно.

Мне вдруг вспомнился Затворник с его болтовнёй: какой бы та ни была нудной, а доля правды в ней есть. Да и в своих убеждениях Затворник не одинок — сейчас во всём мире полно всяких «анти»: антиглобалисты, антивиртуальщики, античипировщики — протестующие, как ясно из названия, против массового использования чипов… Отчасти их можно понять. Мы упорядочили всё, что могли упорядочить — от прилавков магазинов, где у всех яблок один размер, до соцсетей, банящих за невинную шутку. Косой взгляд сочтут харассментом, камер нет разве что в туалетах (хотя я и за это не поручусь), а военные дроны патрулируют улицы при вспышке очередной пандемии. В ВИРТУСе мы бьёмся с монстрами, а в реале не рискуем даже по мелочам… Но можно ли без риска идти вперёд?..

Оставив «Ладу» на стоянке, я вернулся домой и закатил пир: салат, гречка с курицей, минералка. Макароны по–флотски остались на ужин. Сначала я запью их чаем, а затем войду в ВИРТУС и натрескаюсь вдупель. В крайнем случае напьюсь, когда покончу с этим делом (а интуиция подсказывала, что шансы покончить с ним у меня есть… впрочем, хватало и шансов на то, что кто–нибудь покончит со мной).

Под шум дождя я сел в гейм–кресло.

— Барон, ко мне! — донеслось вдруг со двора.

Голос был звонкий, мальчишеский. Ему ответил второй такой же — заливистым, задорным смехом… Смехом, в котором была жизнь.

Сквозь боль я выдавил улыбку.

Олег и Костя, близнецы… Дети моих соседей. Хорошие ребята… и вообще, семья у них хорошая. Замечательная семья.

Что там говорила Кэсс — в ВИРТУСе тоже можно создавать семьи?

Чушь и бред. Самообман. Эликсир из пустых слов, которыми она себя утешает.

Нельзя их там создавать. Даже спиртное в виртуальности — суррогат, пусть к нему и привыкаешь. Но если мы привыкнем к виртуальным отношениям, мы сами станем суррогатом.

«Ни за что и никогда», — вновь подумалось мне.

— ВИРТУС-вход!

Глава 10

Лёгкий, приятный зуд в спине, ощущение невесомости. Кратковременный экстаз. Желание обратить этот миг в век.

Потом — комната.

«Выбрать сегмент ВИРТУСа», «Помощь», «Покинуть ВИРТУС».

Я вошёл в первую дверь.

Космос объял меня своей мощью: властность тьмы, игривость света. Радостно сияли звёзды, ярко голубел пульсар; если честно, я не знаю, каков он в реале (может, в видимом диапазоне пульсар светит иначе?), но дизайнеры ВИРТУСа выбрали зрелищность. И не прогадали.

Под звуки «Похода» я взял кусок мела, паривший рядом со мной — и вывел в пространстве слово «Адреум».

Меня толкнуло в бесконечность. Зависнув над нужной мне планетой, я стремглав понёсся вниз.

Полёт… мелькание созвездий… свет и мрак…

И выбиралка.

Выбиралка была не такой, как во «Фрее»: тот сегмент фэнтезийный, а «Адреум» — стимпанк… точнее, полустимпанк–полувестерн. Но выбиралка тут стимпанковская, без всяких «полу».

Я очутился в мастерской — ну или в каком–то месте, очень на неё похожем: гудят паровые машины (шестерёнки, валы, вентили), вьются под потолком трубы, а за окном в завесе смога плывёт дирижабль. На стенах — барометры (почему–то их много), пол щетинится рычагами. Пахнет металлом и машинным маслом.