Игра в безумие

Хэзлтон не слишком интересовался молодежью. У него самого подрастали две дочери, и он решительно не умел понять их вкусы и отношение к жизни.

«Если девонька только морочит нам голову, ей придется выслушать от меня несколько теплых слов». Та как раз глядела в окно, кусая губы.

— Могли бы вы попросить шофера ехать помедленнее? Думаю, мы уже близко.

Полицейский, сидевший за рулем, услышал это и притормозил. Дорога шла по равнине, меж зеленых лугов. Метров через двести девушка покачала головой.

— Нет, не здесь. — Она повернулась к Хэзлтону, словно чувствуя его недоверие. — Знаете, это не так это легко.

Плендер одобряюще улыбнулся.

— Знаем. Вы только скажите нам, когда вам что-то покажется знакомым.

Метров через восемьсот они оказались на развилке.

— Это здесь, — сказала девушка. — Притормозите, прошу вас. Еще чуть дальше. — И через полкилометра заявила: — Здесь! Перед тем поворотом. Помню, я оглянулась, а потом мы вошли в поворот.

Все вышли из машины. Было жарко. Дорогу с обеих сторон окаймляла живая изгородь, в воздухе плыл аромат полевых цветов. Никаких следов стоявшего автомобиля. Осмотр живой изгороди тоже ничего не дал. И тут полицейский, шедший впереди, воскликнул:

— Инспектор!

Все кинулись к нему. В просвет живой изгороди вела тропинка. В конце ее, метрах в ста от дороги, стоял каменный дом с просевшей крышей. Стекла в окнах выбиты, с дверей осыпалась краска. Хэзлтон поднял табличку, свалившуюся за изгородь. Облупленная надпись гласила: «Дом Плантатора».

Хэзлтон с Плендером переглянулись.

— Эдвардс, — велел Хэзлтон, — отведите мисс Палмер к машине, пока мы тут все осмотрим.

Молча они шагали через пустырь, бывший когда-то садом. Среди бурьяна цеплялись за жизнь редкие остатки цветов. Входные двери не поддались, и они двинулись вокруг дома, пытаясь открыть окна и заглядывая в пустые комнаты. По дороге нашли сарай для инструментов и бочку для воды. Одно из маленьких окон сзади было слегка приоткрыто. Плендер с интересом взглянул на него. Пошли дальше. Черный ход тоже был заперт. Одно окно заколочено, другие плотно закрыты. Хэзлтон, покачав головой, вернулся и еще раз взглянул на приотворенное окно. Оно было покрыто толстым слоем пыли.

— Ну и чего вы ждете?

Плендер просунул внутрь руку и поднажал. Окно со скрипом открылось. Вначале он просунул голову и плечи, потом скрылся весь. Что-то загремело. Изнутри раздался его голос:

— Я угодил на какой-то старый хлам. Кладовка, что ли. Какие двери открыть — парадные или черный ход?

— Ни те, ни другие. Лучше окно. Двери не трогайте из-за отпечатков.

Плендер отворил одно из окон и с любопытством следил, как Хэзлтон проталкивает через него свое тяжелое тело. Что-то затрещало, и вместе с ним в комнату упала часть подоконника. Старший инспектор поковырял древесину пальцем, кусок отвалился.

— Грибок.

Они стояли в комнате, бывшей когда-то гостиной. Современного стиля камин, драные цветастые обои. Никакой мебели. Хэзлтон принюхался.

— Кто-то здесь был. Чувствуете?

Плендер не чувствовал ничего.

— И вошли они не через окно. И не выломали дверь. Вывод ясен, да, Гарри?

— Да, сэр.

На входных дверях был пружинный замок, черный ход заперт на защелку. В кухонной раковине — остатки засохшего пудинга.

— Какой-нибудь бродяга? — предположил Плендер.

— А как он попал внутрь? — Грубоватое лицо Хэзлтона с крепкими челюстями и глубокими складками нахмурилось. — Знаете, что я еще чувствую, Гарри? Кровь.

Наверху были две спальни. Стену в одной из них сплошь покрывали свежие брызги красного цвета. На полу — рыжие потеки. На досках пола и на кухонной табуретке — потеки воска от свечей. «Да, у Хэзлтона отличный нюх», — подумал Плендер. В углу валялась кучка тряпья — розовая мини-юбка, похожая на детскую, трусики, бюстгальтер, колготки. Позднее Плендеру показалось странным, что кучка вещей была такая маленькая, но сейчас он чувствовал только возбуждение от находки.

Хэзлтон присмотрелся к пятнам, потом резко произнес:

— Пойдемте, мы должны ее найти.

Они вышли черным ходом. Небо оставалось безоблачным, светило солнце, но теперь в свежем сельском воздухе Плендер чувствовал что-то странное, казалось, к запаху травы и цветов примешивался запах крови.

Заглянул в сарай. Ржавые ведра, перевернутый угольный ящик, несколько листов гофрированного железа. Сделав несколько шагов между пустыми банками и старым хламом, приподнял его и обнаружил нечто похожее на выцветшее тряпье. Но тут же он понял свою ошибку. Вышел и позвал Хэзлтона.

Громадный инспектор нырнул в сарай и тут же вышел. Взглянул на Плендера:

— Возьмите себя в руки, дружище. Никогда не видели мертвой девушки? После автокатастроф они выглядят гораздо хуже.

— Да, сэр.

— Вернемся в город. Эдвардс остается тут.

Хэйзел Палмер, всеми забытая, забилась в угол машины. Взглянув на них, сказала:

— Вы нашли Луизу.

— Вы хорошо сделали, что пришли к нам. Она мертва.

Хэзлтон сел рядом, похлопал ее по руке и вздохнул:

— Жаль, что вы в отпуске не читали газет.

Глава XIV СЛЕДЫ, КОТОРЫЕ НИКУДА НЕ ВЕДУТ